У него было много секретных талантов, но только один, которым он мог поделиться, не пугая ее и не сокращая жизнь на десять лет.

— Я могу скрутить быка голыми руками.

— Правда?

— Правда.

— Попался! Четыре очка в мою пользу, я использовала твою же уловку против тебя два раза подряд, — ликовала она, улыбаясь. — И прежде, чем ты сможешь спросить, я просто скажу. Мой секретный талант — удар ногой под зад.

Он… понятия не имел, что это такое.

— Однажды, я бы хотел увидеть.

Щелчок и всё удовольствие испарилось. Ее блеск умер.

— Что такое? — потребовал он, неуверенный, что именно сделал неправильно.

— Это слово… — пробормотала она. — Однажды. Ненавижу его.

— Почему? — Оно было таким невинным.

Она проигнорировала вопрос.

— Какое, мм, твое любимое воспоминание?

Он хотел вернуть ее прежнюю и решил не настаивать на правде. Пока нет. Вместо этого он наклонился вперед, утыкаясь губами в ямку на ее шее.

— Я скажу тебе, но только шепотом, потому что это личное.

Она вздрогнула, когда воздух от его рта затронул кожу.

Он застонал. Такая мягкая, такая теплая.

— Скажите мне. — Выдохнула она.

— А если я скажу, что это момент, когда я поцеловал тебе? — с трудом прохрипел он.

Ее пульс участился, и Соло откинулся назад, чтобы изучить лицо девушки. Кровь прилила к щекам. Цвет, который говорил о возбуждении, а не о панике. Именно то, что он надеялся увидеть.

— Именно он? — спросила она, с трепетом поднося руку к сердцу.

— Да. — И это было правдой.

— Я бы сказала… — Вика прикусила нижнюю губу, и его кровь загудела с еще большим воодушевлением.

Успокойся.

Другая медленная, сочная улыбка расцвела, освещая все ее лицо.

— Я бы сказала, что ты должен мне еще очко.

Прошло несколько мгновений, прежде чем смысл произошедшего дошел до него, и он едва не проглотил собственный язык. Какая подлая маленькая стерва, хотя ему понравилось.

— Теперь ты. Какое твое любимое воспоминание? И имей в виду, ты потеряешь восемь очков, если откажешься отвечать.

Вика снова стала покусывать губу.

— Я получу дополнительное очко, если мой ответ совпадает с твоим?

Пристрелите меня.

— Ты получишь тридцать дополнительных очков, — прохрипел Соло.

— Тогда хорошо. — Она наклонилась вперед, и, на сей раз, ее горячее дыхание прошлось по его шее. — Поскольку это так.

Возбуждение возросло, становясь раскаленным добела, сжигая.

— Вика…

На расстоянии послышались шаги. Охи, кряхтение.

Взглянув на небо, Соло увидел, что солнце село. Ругаясь себе под нос, он потянул Вику в центр клетки.

Она замахала руками при попытке остаться в вертикальном положении.

— Что ты…

— Ложись. — Когда он положил ее на спину, то растянулся рядом.

— Монстры, — выдохнула она.

— Сконцентрируйся на мне.

Она побледнела, но послушалась.

— Какое твое самое большое желание? — спросил он, пытаясь отвлечь.

Клетка дрожала. Руки тянулись сквозь решетки.

Вика посмотрела и съежилась.

Соло погладил ладонью ее щеку, переключая внимание на себя, и снова восхищаясь прекрасной структурой ее кожи, чистоте ее черт.

— Ты хочешь, чтобы я победил?

Она покачала головой, сглотнув.

— Хорошо… в течение долгого времени я хотела младшего братика. Но после того, как мой отец изменился, я была счастлива, что единственный ребенок в семье. Больше не желая этого, иначе и другой ребенок пострадал бы от гнева Джекиса.

— Он не всегда был таким? — спросил Соло, пока его большой палец поглаживал ее тонкие кости. На этот раз он был около нее: ее мягкость, прижатая к его твердости, а она бодрствовала… и все же он не мог взять ее.

— Нет. Он изменился, когда принял дела в цирке. Фактически, как предполагалось, он не должен был управлять им, потому что у него был старший брат. Но мой дедушка и дядя умерли, борясь друг с другом за право перехода скипетра. Джекис тогда втиснулся в центр внимания, и я предполагаю, что он схватил бразды правления обеими руками.