— Ни в коем случае, милая. Ты пообещала, что выслушаешь меня.

— Отлично. — Она, словно защищаясь, скрестила руки на груди. — Тогда давай покончим с твоими объяснениями побыстрее.

— Пойдем, я отвезу тебя домой. — Он обнял ее за плечи, мягко увлекая к стоянке.

— Я пришла сюда с Дейзи…

— Дейзи догадается, что ты поехала домой. Ей, наверное, уже человек двадцать рассказали, как мы с тобой купали друг друга.

Сверкающий «седан» Коула стоял, вклинившись между допотопным пикапом и таким же престарелым «кадиллаком». Он открыл дверцу, но Элинор неожиданно заартачилась:

— Я могу испортить кожаное сиденье, я вся мокрая.

— Плевать на кожаное сиденье, — беспечно ответил Коул. Элинор пожала плечами и забралась в машину. Стоило резко осудить его наплевательское отношение к дорогой машине, но сейчас она была слишком сердита и расстроена, чтобы препираться с ним.

Через несколько минут они выехали на шоссе и свернули в сторону коттеджа Элинор. Оба молчали, и Элинор еле сдерживалась. Так и не дождавшись, что он начнет оправдываться, она позволила бурлившему внутри негодованию вырваться наружу.

— Я считала тебя порядочным человеком, но теперь поняла, что ты настоящее двуногое насекомое! Ты с самого начала обманывал меня. Ты меня преследовал и обольщал, все время думая только о том, как сделаться королем в Бейвилле.

Коул не отрывал глаз от дороги, лицо его оставалось бесстрастным.

— Ну так что же?! — воскликнула Элинор. — Не слышу оправданий. Ты разве не собирался убедить меня, что у тебя имелись смягчающие обстоятельства?

Он быстро взглянул ей в лицо.

— Продолжай, выскажись до конца. Изгони всю желчь из своего организма.

— Из моего организма? — Она едва не закричала от возмущения. — Ты считаешь, что во мне сидит что-то вроде вируса, который я способна преодолеть?

— Может быть, и нет. — Он свернул на узкую грунтовую дорогу, которая вела к ее коттеджу.

— Я тебе верила, а ты меня использовал! Лгал мне все время, только чтобы получить желаемое. — Она оскорбленно откинулась на спинку сиденья и услышала, как под ней захлюпала вода. — Надеюсь, хотя бы Оукли того стоит. Ты славно подсуетился и получил все сразу — и фабрику, и дом, и удовольствие… — Ее голос прервался. — Ты, наверное, покатывался со смеху, когда смотрел мне в глаза и с серьезным видом уверял, что не в твоих правилах ложиться с женщиной в постель, чтобы заключить сделку.

Коул затормозил перед ее домом, и Элинор быстро выбралась наружу. Она предоставила ему шанс оправдаться, но он им не воспользовался — тем хуже для него! Но, обогнув автомобиль, она увидела, что Коул, тоже успев выйти, теперь загораживал ей дорогу.

— Ты во многом ошибаешься, Эл, — он поднял руку, предупреждая ее возражения, — но во многом и права. Я сам виноват в том, что случилось. — Никогда еще синие глаза не смотрели так серьезно. — Когда я внес предложение о покупке Оукли, я еще не был знаком с тобой. Ты тогда не имела к сделке никакого отношения. Но когда я приехал сюда и встретился с тобой… — Он покачал головой. — Мне следовало бежать без оглядки в ту же минуту, когда я осознал, что полюбил тебя.

Сердце Элинор сжалось. Два дня назад она хотела посвятить жизнь этому человеку, теперь она металась между желаниями застрелить его и броситься ему в объятия.

— Ты имеешь полное право негодовать, — он сильно сжал ладонью дверцу автомобиля, — но я не такой, как твой отец. И дом, и деньги без тебя ничего не значат. Ты — вот что для меня важнее всего. Но я допустил роковую ошибку и испортил все. Я в самом деле вознамерился получить все сразу. И тебя, и Оукли. — Он провел рукой по влажным волосам. — Я добился теперешнего своего положения в жизни не тем, что подминал под себя людей, а успешно обходя препятствия. Мне обычно удавалось делать беспроигрышные ставки. Я попытался сделать то же самое в отношении тебя… И вот, похоже, теряю все. — Он нагнулся и достал из-под автомобильного сиденья конверт. — Я понимаю твой гнев. Но я не обманывал тебя намеренно, только умолчал о том, что я и есть покупатель Оукли. Все, что случилось между нами, шло от сердца.

Элинор впилась глазами в его лицо. Возможно ли вопреки всему поверить его словам? Прежде он не был честен с ней до конца, разве может она поверить в его искренность сейчас?

— Я лег с тобой в постель, потому что люблю тебя, — спокойно произнес он. — И замуж тебе предложил за меня выйти, потому что люблю тебя. — Он протянул ей конверт. — Может быть, я тебя так и не убедил, но попытаться я должен был.

Не добавив больше ни слова, он повернулся к автомобилю, сел в него и уехал. Удивленная его неожиданным отъездом, Элинор некоторое время стояла, глядя ему вслед, сжимая конверт в руке. Наконец мокрая одежда напомнила о себе. Почувствовав, что продрогла, Элинор поспешила в дом.

Она положила конверт на кровать, стянула с себя рубашку Коула и остатки бывшего костюма доярки. Закутываясь в халат, она не сводила глаз с конверта. Коричневая плотная бумага казалась жесткой и сухой на ощупь. Она с любопытством вскрыла его и вынула тонкую пачку бумаг, по-видимому, юридических документов.

Пока Элинор читала, по мере того как содержание проникало в ее сознание, руки ее начали дрожать. В конце концов она опустилась на кровать, охваченная сильнейшим изумлением. Документы, которые она держала в руках, предоставляли ей полное право на владение Оукли и прилегающей землей. Все налоги он оплатил полностью.