— Каким еще другим?

— Ну, твоя репутация, ты знаешь.

— Но ты единственная, кто носит мое кольцо, — он поднял голову. — Моя жизнь началась в тот момент, когда я встретил тебя.

Его слова снесли мне крышу. Я прошептала отчаянно: — Хорошо, ты выиграл. Ты можешь войти в меня.

Его лицо прояснилось, тень была прогнана его улыбкой: — Боже, ты сводишь меня с ума.

Я улыбнулась в ответ: — Я знаю.

Я проснулась в холодном поту, моё сердце яростно билось. Пока я лежала в кровати, тяжело дыша, моё сознание пыталось пробиться сквозь глубокий сон.

— Отстань от меня!

Гидеон.

О, Господи!

— Не прикасайся ко мне на хрен!

Скинув покрывало, я выбралась из постели и побежала по коридору в комнату для гостей. Я отчаянно искала выключатель на стене, ударяя по ней ладонью. Свет взорвался в комнате, открывая перед глазами Гидеона, корчившегося на постели, его ноги запутались в одеяле.

— Не надо. Ах, Господи… — его спина выгнулась дугой, а руки вцепились в простыни. — Больно!

— Гидеон!

Он яростно дернулся. Я бросилась к краю кровати, моё сердце защемило от вида его покрасневшего лица и взмокшего потного тела. Я положила руку ему на грудь.

— Не трогай меня на хрен! — прошипел он, сжимая мою руку так, что я вскрикнула от боли. Его глаза было открылись, но выглядел он дезориентированным, он всё ещё находился в ловушке своего кошмара.

— Гидеон!

Я изо всех сил пыталась вырваться.

Он изогнулся, тяжело дыша с диким выражением в глазах.

— Ева.

Он отпустил меня так, будто я обожгла его, откинул влажные волосы с лица и упал на кровать.

— Господи. Ева… Я причинил тебе боль?

Потерев запястье, я покачала головой.

— Хочу посмотреть, — прохрипел он, потянувшись ко мне дрожащими руками.

Я опустила руки и шагнула к нему, обнимая так сильно, как только могла, прижалась щекой к его мокрой груди.

— Ангел мой, — он цеплялся за меня, всё ещё дрожа, — мне так жаль.

— Шшш, малыш. Всё хорошо.

— Позволь мне обнимать тебя, — прошептал он, опускаясь на пол со мной. — Не отпускай.

— Никогда, — пообещала я, шепча вдоль его кожи, — никогда.

Я повела его в ванную и уселась на треугольный выступ вместе с ним. Сидя за Гидеоном на самой высокой ступеньке, я вымыла его волосы и пробежала мыльными руками по груди и спине, смывая ледяной пот его кошмара. Горячая вода уняла дрожь в его теле, но ничто настолько примитивное не могло стереть тёмное отчаяние из его глаз.

— Ты когда-нибудь обсуждал с кем-нибудь свои кошмары? — спросила я, выжимая тёплую воду из губки ему на плечо.

Он покачал головой.

— Пришло время, — сказала я мягко. — И я твоя девушка.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы ответить.

— Ева, когда у тебя бывают ночные кошмары… они больше похожи на картинки реальных событий? Или же твоё сознание изменяет их?

— В основном это воспоминания. Правдивые воспоминания из жизни. А твои разве нет?

— Иногда. А иногда они другие. Выдуманные.

С минуту я обдумывала сказанное, желая иметь знания в данной области, чтобы быть по-настоящему полезной. Вместо этого я могла только любить его и слушать. Я надеялась, что этого достаточно, потому что его ночные кошмары разрывали меня на части, уверена, как и его.

— Твои кошмары меняются в хорошую сторону? Или плохую?

— Я борюсь с ними, — сказал он мягко.

— И он до сих пор причиняет тебе боль?

— Да, он по-прежнему побеждает, но, по крайней мере, я удерживаю его так долго, как могу.

Я снова намочила губку и выжала на него, пытаясь сохранять успокаивающий ритм.

— Тебе не стоит винить себя. Ты был всего лишь ребёнком.

— Также как и ты.

Я сильно зажмурилась, борясь с осознанием того, что Гидеон видел фото и видео, которые Натан сделал со мной.

— Натан был садистом. Это естественно — бороться с физической болью, что я собственно и делала. Так что это не храбрость.

— Если б только это причиняло мне больше боли… — резко проговорил он. — Я ненавижу то, что он заставил меня наслаждаться этим.

— Но ты не наслаждался. Ты испытывал удовольствие, но это не одно и то же. Гидеон, наши тела реагирует на некоторые вещи инстинктивно, даже если подсознательно мы не хотим этого.

Я обняла его сзади, кладя подбородок ему на макушку.

— Он был помощником твоего терапевта, и предполагалось, что ты должен был ему доверять. К тому же, он был обучен тому, чтобы трахать твой мозг.

— Ты не понимаешь.

— Тогда заставь меня понять.

— Он… соблазнил меня. И я ему позволил. Он не мог заставить меня хотеть этого, но убедился в том, чтобы я не сопротивлялся.