Умывшись и поставив греться кашу на завтрак, Уцуми смочил горло тепловатым спортивным напитком. Набрал номер токийской телекомпании. После нескольких перебрасываний с одного человека на другого его наконец соединили с продюсером программы, женщиной по имени Хосака — обладательницей высокого, благозвучного, как бывает у телеведущих, голоса.

— Меня зовут Уцуми. Я из Саппоро. Я вчера смотрел вашу программу, и в связи с происшествием в Идзумикё…

— У вас есть какая-то информация? — не дав ему закончить, воодушевилась Хосака.

— Нет, я по другому поводу. Я бывший полицейский, недавно уволился. Просто заинтересовался этим случаем и хотел бы заняться его расследованием.

— Не очень понимаю, о чем вы…

— У меня личный интерес. То есть я хочу сказать, что когда все это случилось, я как раз работал в Томакомаи, в соседнем с Энивой районе, и мне этот случай запомнился.

— Можно поинтересоваться, с какой целью вы собираетесь этим заниматься? — насторожилась Хосака.

— Мне бы хотелось быть полезным семье Мориваки, — ответил он, а сам задумался: что же в самом деле руководит им? Честно говоря, это было его минутной прихотью, любопытством.

— И этим вы собираетесь заниматься по доброй воле? Так? То есть без вознаграждения? — будто пытаясь еще раз убедиться в истинных намерениях Уцуми, женщина говорила короткими, рублеными фразами.

— Совершенно верно.

— Понятно. Спасибо вам. Думаю, супруги Мориваки будут только рады помощи волонтеров.

Услышав слово «волонтеры», Уцуми почувствовал зуд. Но в принципе, все правильно: человек, помогающий безвозмездно, — волонтер.

— Давайте поступим так. Я вам дам телефон господина Мориваки, и вы сможете приступить к расследованию, как только получите его разрешение.

— Хорошо, но мне нужно поподробней узнать о звонке из Отару.

— Понимаю. Я схожу за бумагами и перезвоню вам. Скажите, пожалуйста, ваш номер телефона.

Уцуми продиктовал ей номер и повесил трубку. Каша на плите кипела. Он бросился к плите и снял с кастрюли крышку. Когда начал кромсать в суп мисо овощи и тофу, зазвонил телефон.

— Вас беспокоит Касуми Мориваки.

Он-то думал, что это Хосака, а звонок оказался от матери пропавшей девочки. Уцуми вспомнил лицо на экране телевизора. Вот, значит, какой у нее голос. Он вслушивался в ее низковатый, проникновенный голос с нотками нетерпеливости.

— Мне только что позвонила госпожа Хосака с телевидения и сказала, что вы хотите помочь в поиске Юки.

— Да, я хотел бы помочь.

— Спасибо. Вы так нас обяжете. У нас еще один ребенок, мы с мужем оба работаем. Мы живем в Токио, так что никак не получается искать дочь, как бы нам этого ни хотелось. Вы нас очень обяжете!

Один телефонный звонок — и она уже доверяет мне? Уцуми был потрясен такой беззащитностью. Он представил, сколько чувств, готовых взорваться в любую минуту, держит внутри себя эта женщина. Неприкрытое одиночество. Интересно, сияет ли сейчас ее лицо надеждой?

— Не знаю, конечно, смогу ли вам помочь. Я в то время работал в соседнем управлении, так что в общих чертах в курсе.

— Так вы из полиции? — неожиданно в голосе Касуми послышалось недоверие.

— Да, из полиции. Я бывший полицейский. Поэтому меня и послали на помощь в соседнее управление, когда ваша дочка исчезла.

— Вот как, — поникшим голосом произнесла Касуми. — Значит, вы с моим делом хорошо знакомы.

— Знаком.

И знаете господина Асануму из управления в Эниве?

— Он был ответственным за это дело, не так ли?

— Да.

— Я с ним не встречался, но зато я знаю участкового Вакиту.

На некоторое время в трубке воцарилось молчание. Наконец, будто собравшись с духом, она заговорила:

— Спасибо за то, что вы предложили помощь, но я вынуждена отказаться. Искренне вам признательна.

Обескураженный Уцуми начал допытываться:

— Я вас не очень понимаю. Получается, вы отказываетесь от помощи, потому что я в курсе вашего дела?

— Нет, я не это имела в виду. Наверное, с моей стороны невежливо вам это говорить, но это то, что я чувствую в душе… я разочаровалась в полиции.

Вот оно что! Теперь понятно. Внутри Уцуми росло раздражение. Тихоня Касуми Мориваки на поверку оказалась дамочкой с характером! Он помнил, что ходили слухи о любовной связи владельца дачи и матери пропавшей девочки. Уцуми сплетни не интересовали, но он мог себе представить, что если эту версию проверяли, мало Касуми не показалось. Червь, живущий внутри Уцуми, зашевелился. Червь презрения к преступникам — бесполезному, никчемному мусору. Касуми тоже ничтожное существо, или же существует некий неизвестный ему секрет? Уцуми нестерпимо захотелось узнать ответ на этот вопрос.