Мэри уселась за стол, взяла льняную салфетку и взмахнула ею.

— Где все? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

— По-моему, Лайза с Робом осматривают дом, — сказала Криста.

— О да, я нашла их. Они приводят себя в порядок.

— И что ты думаешь об этой новой девушке, работающей на фирму Уитни? — спросила Криста, гадая, что может иметь в виду Мэри под словами «приводят себя в порядок». Ей стало немного не по себе.

— Думаю, ей предстоит необыкновенное будущее на теннисном корте.

О Боже! Не может быть! Неужели контракт под угрозой?

Мэри угадала мысли Кристы.

— Не беспокойся, дорогая. У нас с тобой дело сделано. Но ты ведь не станешь возражать, если я буду настаивать на моральных обязательствах страничек эдак на тридцать? А, вот и Шефферы. Анна Винтур, холодная, с лицом эльфа, редактор «Вог» и большая шишка в мире моды, вместе с мужем бочком подошла к столу. Питер Шеффер читал «Детскую игру». Он сразу направился к Питеру Стайну.

— А вот наконец и детки, — заметила Мэри Уитни.

Появились Лайза и Роб. Криста устремилась к ним на помощь.

— Лайза, ты, оказывается, уже познакомилась с Мэри. Замечательно. А ты, Роб, приглядывал за моей главной клиенткой?

Она говорила торопливо, ощущая эмоциональные вихри, закручивающиеся вокруг стола. Напротив она видела Питера Стайна, который наблюдал за ней.

— Давайте рассаживаться, и за еду, — предложила Мэри Уитни.

Она произнесла эти слова твердо, и все ей подчинились. Официанты бросились разливать шампанское.

— Смешно! — сказала Мэри Уитни и издала такой ядовитый смешок, какого никто из сидящих за столом наверняка в жизни не слышал.

— Я ощущаю дурные флюиды, — сказал Питер, обращаясь к Кристе. Он даже не счел нужным понизить голос.

— Ни в коем случае, — отозвалась Криста, чувствуя, что краска на щеках выдает ее ложь. — Лайза — новый клиент агентства моделей, которым я теперь владею, и мы с ней собираемся работать на Мэри Уитни. Очень интересный проект.

А вот это было правдой.

Питер посмотрел на нее, приподняв бровь.

— Звучит ужасающе, — отозвался он с легким намеком на улыбку.

— Да уж, так оно и есть, — тоже улыбнулась Криста. Писатель казался острым, как нож. Ничто не оставалось не замеченным им. Интересно, это свойство всех писателей или только его?

— Что звучит ужасающе? — рявкнула Мэри Уитни.

— Я представил себе, каково это — работать на тебя, — сказал Питер, совершенно не обращая внимания на агрессивность, прозвучавшую в голосе хозяйки.

Криста снова глянула на него. Он не из боязливых. Он сам привык пугать других. М-м! А она предпочитала мужчин более мягких. Но ведь нет такого закона, который запрещал бы менять свои вкусы.

— Что ты об этом знаешь, Питер? Ты никогда за всю свою жизнь ни на кого не работал.

Спокойствие, с которым он воспринял реплику Мэри Уитни, заставило ее несколько смягчить тон.

— Так же, как и ты, Мэри, — ответил Питер Стайн.

— Да уж, слава Богу, — согласилась Мэри. — Работа — это проклятие мыслящих людей. И слишком высоко ценится, чтобы тратить ее на кого-то еще.

Она засмеялась, желая показать, что они вовсе не ссорятся.

— Я и не думаю работать на кого бы то ни было, — произнесла Лайза Родригес.

— Однако, когда вы снимаетесь для обложки «Вог», то вы работаете на Анну, — раздался вкрадчивый голос Стэнфорда Вандербильта.

Анна Винтур, демонстрируя обычную свою независимость, доведенную до крайности, смотрела в пространство.

— Это вопрос точки зрения, — заявила Лайза. — Я все делаю только для себя.

— Вы не правы, — неожиданно вмешался в разговор Роб. — Вы должны все делать для Бога.

За столом воцарилось неловкое молчание.

— Да уж, было большое удовольствие наблюдать, как ты трудился для него сегодня вечером, — язвительным тоном произнесла Мэри.

— Бог создал человеческую природу, — широко улыбаясь, сказала в свою очередь Лайза. Она вытянула ноги под столом. Отзвук Роба жил в ней, гнездился глубоко в тайниках ее тела.

— И дьявола, чтобы искушать людей, — сказал Роб Сэнд. На его лице было написано отчаяние, а вся его фигура выражала безысходность.