— Одного не могу понять, — сказал Вандербильт. — Как могло случиться, что вы не узнали Кристу? Я еще могу представить, что вы не распознали ее под водой, когда она была в маске, но потом-то, когда вы оба оказались на поверхности и вы благодарили ее, и все такое прочее… Уж после этого вы не могли ее забыть, ведь она незабываема!

Питер посмотрел на Кристу. Проявит ли она милосердие? Нет, не проявит.

— К тому времени, когда я выплыла на поверхность, мистер Стайн уже умчался на своей моторке.

— Но вы же дали ему воздух! — твердил свое Стэнфорд Вандербильт. Представителей высшего класса ничто не волнует, кроме манер, которые, по их мнению, делают человека порядочным. Они с радостью перережут вам глотку, если вы перейдете им дорогу, но будут при этом безукоризненно вежливы.

— Наверняка нет, — сказала Мэри Уитни.

— Он так толком и не поблагодарил ее, — с горечью заметил Роб.

Одно дело — когда вам спасли жизнь. Но если вам спасла жизнь такая потрясающая женщина, как Криста, это уже нечто совершенно иное. То, что Стайн не поблагодарил Кристу, возмущало Роба.

— Вы не поблагодарили ее за то, что она спасла вас? — спросила Лайза, склонив голову набок. Она в жизни не сказала слова благодарности ни одной женщине и никогда не скажет, но лицемерие было ее второй натурой.

— Уверен, что у мистера Стайна были на то свои причины, — сказал профессор, проявляя солидарность интеллектуалов.

— Мне не терпится услышать их, — заявила его жена.

— Момент был неприятный, — промолвил наконец Питер, — но, конечно, не угрожающий жизни. Не надо драматизировать. Тем не менее я поблагодарил Кристу.

Питер заерзал на стуле. Он никогда ни перед кем не оправдывался. Вся его жизнь была построена так, чтобы всячески избегать этого. Однако сейчас он испытывал то, что испытывает человек при допросе третьей степени, когда его вот-вот признают виновным. Это невыносимо! Нужно положить этому конец! Но Питер понимал, что его последние слова вовсе не положат конец пытке. Он сказал две вещи, которые противоречат одна другой. Если она не спасла ему жизнь, то какого черта ему нужно благодарить ее? Адвокат мог бы примирить такие противоречия, но за этим столом не было адвокатов. Здесь сидели только люди, выигрывающие все дела, причем по большому счету.

— После некоторых колебаний он написал «спасибо» на моей табличке. А после этого уплыл, — объяснила Криста с веселым смехом. — Конечно, знай я, что это мистер Стайн, я ожидала бы от него чего-нибудь еще, ведь его книги такие многоречивые.

— Я считаю, что вам следует сейчас поблагодарить Кристу должным образом, — произнес Роб Сэнд. В его голосе прозвучало нечто, смахивающее на ультиматум.

Воцарилось молчание. Никто не вымолвил ни слова. Все смотрели на Питера Стайна.

Питер встал, положил салфетку на стол. Это была его Голгофа. Его загнали в угол, поэтому голос его дрожал от ярости.

— Подите вы все, поодиночке и коллективно, на… — сказал он, отшвырнул стул, повернулся и пошел прочь.

Он с необыкновенной быстротой пробирался между столиками, лавируя, словно слаломист на дистанции. Кто-то пытался схватить его за рукав, видимо, желая представиться. Стайн оттолкнул руку этого человека. Больше его никто не пытался остановить.

— Ну и Криста! — выдохнула Лайза. — Ты уж точно подожгла ему запал!

Она явно завидовала, что кто-то отнял у нее роль главной зачинщицы скандалов.

— Никто не оскорблял меня так за всю мою жизнь, — пыхтел Стэнфорд Вандербильт.

Со свойственной его классу бесцеремонностью он тут же забыл, что Стайн адресовался не только к нему, но и ко всем сидевшим за столом.

— Он нуждается в нашем прощении, — мягко сказал Роб.

— Во всяком случае, я могу сказать только одно: если ненависть часто оборачивается любовью, то мне уже слышится звон колоколов, — рассмеялась Мэри Уитни, отнюдь не расстроенная поспешным исчезновением одного из своих главных гостей.

Криста не сказала ничего. Она была в состоянии шока, но не от слов Питера Стайна или того, что вызвало эти слова. Ее потрясла собственная внутренняя реакция на происшедшее. Она определенно хотела еще раз увидеть этого мерзавца.

— Полагаю, Мэри, — говорила Криста, — нам бы очень помогло, если бы мы хоть что-нибудь знали об аромате, хотя бы его название. То есть, к примеру, если это была бы «Индия», а, насколько я понимаю, «Индия» отпала, то мы должны были для съемок ехать в Кашмир или еще куда-нибудь в этом роде.