Тем временем, лавируя между рядами машин, к нему двигалась старенькая «Тойота Селика», зеленого цвета «металлик» с треснутым лобовым стеклом и наклейкой на бампере «Ремонт придумали слабаки». Он улыбнулся про себя. Такое можно увидеть на бампере Руда.

«Тойота» притормозила, и из нее вышла женщина, одетая в джинсы и синий пуховик с капюшоном от «Норт Фейс», такой же, как у его тети Дениз. У нее была подтянутая спортивная фигура, темно-каштановые волосы, завязанные сзади в хвост, и кожа такая бледная, что казалось, будто смотришь на нее под водой. Джереми почувствовал проблеск узнавания. Ее взгляд упал на него, и он застыл.

— Джереми? — Она направилась к нему.

— Эй! — откликнулся он, вяло махнул ей рукой и отлепился от проволочной ограды. Во рту у него пересохло, сердце бешено забилось в груди. От растерянности он забыл, что надо следить за выражением лица.

Женщина, словно опасаясь чего-то, замерла, глядя на Джереми во все глаза. Как будто взглядом могла пригвоздить его к месту.

— А ты выше, чем кажешься на фотографиях.

Он пожал плечами.

— Ты тоже выглядишь иначе.

— Да уж, неудивительно.

Она смущенно поднесла руку к щеке. У нее был испытующий, горящий взгляд — он чувствовал его кожей, как солнечный ожог.

— Ну что, поехали? Можем поговорить в машине. — Она заметила, что он с любопытством рассматривает «тойоту». — Я купила ее у подруги Дениз. Это машина ее сына. Он сидит в тюрьме за вождение в нетрезвом виде, и ей срочно нужны деньги, чтобы его выпустили под залог. — На лице ее скользнула ироничная усмешка. — Это лучший вариант из того, что я смогла найти вот так сразу.

Он пожал плечами и направился к машине, но прежде с опаской огляделся по сторонам, не смотрит ли кто-нибудь. Они устроились в машине, и он ждал, что она включит двигатель. Но она просто сидела, глядя на него так, словно это он был за рулем. Джереми почувствовал, как по коже пробежал легкий холодок беспокойства. Он вспомнил о том, что произошло, когда они в последний раз сидели вот так в машине. Не то чтобы он думал, что она способна повторить подобное, но все же вспоминать об этом было довольно мерзко.

— Можем поехать куда-нибудь перекусить, — предложила она.

— Я не хочу есть, — ответил он. Обычно к концу учебного дня он умирал с голоду, но сейчас желудок сжался в тугой комочек. К тому же в общественном месте они привлекут к себе слишком много внимания.

— Тогда почему бы нам просто не покататься немного?

Она повернула ключ в замке зажигания и переключила рычаг коробки передач, выводя «тойоту» со стоянки так осторожно, словно только училась водить. Выехав за пределы школы и повернув направо, на Черч-стрит, она бросила на него быстрый взгляд.

— Я очень рада тебя видеть. Ты даже не представляешь, как я ждала этой встречи.

Она сказала это как бы между прочим, но от него не укрылась легкая дрожь в ее голосе.

Джереми чувствовал необходимость ответить ей тем же, но не мог заставить себя сделать это. Она хотела от него чего-то такого — и он ощущал это как тепло, исходящее от нее, — что он не должен был ей давать.

— Куда мы едем? — спросил он, сжавшись на сиденье и глядя в окно.

— Не знаю. Тебе решать.

Джереми порылся в памяти, пытаясь вспомнить место, где можно было не опасаться встретить знакомых.

— Когда мы с отцом прошлым летом гуляли в парке, то видели гнездо белоголового орлана, — сказал он неуверенно. — Могу показать, если хочешь.

— Хорошая мысль, — сказала она.

Джереми велел повернуть налево на следующем светофоре. Делая поворот, она заметила:

— В некоторых частях Аляски орланы так расплодились, что считаются чуть ли не вредителями. Я смотрела об этом по телевизору.

Ему пришло в голову, что она могла смотреть эту передачу в тюрьме, и тогда он понял, как на самом деле мало знает о ее жизни в Пайн Ривер. У Джереми сохранились только отрывки воспоминаний о том, как он ездил туда еще ребенком. Комната со столом, ножки которого привинчены к полу, стены из шлакоблоков, охранники в форме, просвечивающие его металлоискателем у каждой двери… Было так много всего, что ему жутко хотелось узнать и чего не было в ее письмах. Но он так и не осмелился спросить. Она могла неправильно его понять, подумать, что ему не наплевать. Джереми меньше всего хотелось, чтобы их встреча превратилась в полное слез воссоединение матери с сыном. В сущности, она была для него посторонним человеком.