Даже жена, не говоря уже о других, не знала, как далеко зашло его пристрастие к алкоголю. Ни разу не случалось, чтобы он опозорил ее на людях, а его управление делами ни у кого не вызывало нареканий. И хотя он во время своих нечастых запоев, приходя в чувство, нередко обнаруживал себя за рулем, на его счастье, все обходилось.

А потом он сбил Дэвида Кесслера. Пьяный вдрызг за рулем своего «мерседеса» он на полной скорости выскочил за поворот, где вдоль обочины дороги катался на велосипеде маленький мальчик. Он понял, что произошло столкновение, только после того как раздался глухой звук удара и послышался скрежет металла под колесами машины.

После этого происшествия он бросил пить и с тех пор капли в рот не взял. Может, время и сгладило бы воспоминания о том дне и ему удалось бы обрести долгожданный покой, если бы не мать убитого мальчика. Всякий раз, когда он смотрел Эллис Кесслер в лицо и натыкался на ее неумолимый взгляд, ему казалось, что ее глаза — это зеркало его души. И даже если бы он стал умолять ее о прощении, она бы его все равно не простила. А когда она его сбила, то превратила не просто в калеку — она усадила его в инвалидную коляску, как на трон, чем обрекла на пожизненную пытку при каждой неудаче ловить на себе жалостливые взгляды, чужое сочувствие. Каждый раз, усаживаясь в коляску, глубоко в душе Оуэн понимал, что это все из-за маленького мальчика, который погиб из-за него.

И теперь, когда прошлое наконец стало забываться, Эллис вернулась, чтобы мучить его снова. И на этот раз она не успокоится, пока не доведет начатое до конца. Он не ждал от нее новых безрассудных поступков. За эти годы в тюрьме у нее было достаточно времени, чтобы раскаяться в своих действиях, — уже хотя бы из-за последовавшей расплаты. Ему отравляло жизнь одно ее присутствие. Оно пожирало его, как раковая опухоль. После ее приезда он не мог спокойно спать ночами, его снова мучили кошмары. Всякий раз, видя во сне скрюченное тело мальчика, лежащее посреди дороги в свете «поворотников», и слыша пронзительный визг тормозов, он подскакивал в холодном поту. А вместе с кошмарами началась мигрень — и не просто головная боль, которую можно было заглушить аспирином, а самая настоящая средневековая пытка, когда голову зажимают в тиски и постепенно закручивают гайку.

Оуэн знал, что если не найдет способа избавиться от Эллис, и на этот раз навсегда, то покоя ему не будет. И никуда ему не деться от ее глаз, которые видели его насквозь, от разума, который знал правду, от сердца, которое никогда не простит.

Но от нее не так-то просто избавиться, пока на острове находится ее сын.

Издалека Оуэн наблюдал, как рос сын Эллис, Джереми. Он знал, что рано или поздно мать вернется за ним. Он знал также, что Джереми хорошо учился, но связался в школе с плохой компанией. Это была настоящая банда, верховодил в которой «бывалый авторитет» по имени Курт Рудницки. Пока Джереми отшлифовывал свое резюме для колледжа, этот тип активно пополнял полицейское досье: к шестнадцати годам Курта уже успели дважды задержать за кражу в магазине и один раз за хранение наркотиков.

Оуэн знал, что Джереми не грозит пойти по стопам приятеля — он был слишком умен для этого. Но он знал и то, какие вещи случаются с теми, кто попадает в плохую компанию. И кто знает, что может произойти…

Именно поэтому он не выпускал мальчика из виду. Равно как и остальных членов семьи. Это было как игра в шахматы: лучшие игроки всегда продумывают партию на несколько ходов вперед. Все, что от него требовалось, — это выстроить свои фигурки и постепенно устранять противника, пока у нее не останется другого выбора, кроме как принять мат.

Стук в дверь вывел его из раздумий. Несколько раздраженно он крикнул:

— Кто там еще?

Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Гарри Элкинс.

— Сэр, я не вовремя? Я могу зайти позже.

— Нет, нет, Гарри. Заходи, присаживайся.

Широким жестом Оуэн указал на кожаный диван, который занимал большую часть его просторного кабинета, и выехал из-за письменного стола.

— Я что-то заработался и не уследил за временем, — улыбнулся он. — У меня ушел целый час на то, чтобы разобраться с заметками по делу о парковочных метрах.

Если «зеленые» сочли расширение парковочной площади на пару метров призывом к оружию, то что же будет, когда они узнают, что суд утвердил спрингхиллский проект? Эта мысль вызвала у Оуэна чувство мрачного удовлетворения.

— Что ты будешь? Кофе, чай?

Гарри покачал головой. Вежливая улыбка на его лице исчезла так же быстро, как и появилась.

— Спасибо, ничего. — Оуэн наблюдал за тем, как Гарри с напряженным видом опустился на диван, словно нашкодивший школьник в кабинете учителя. — Не хотелось бы отнимать у вас много времени.

— Чепуха. Я всегда найду время для своего заместителя начальника полиции. — Оуэн подкатился поближе к дивану и магнитные колеса его «Invacare Tracer EX 2» оставили двойные борозды в густом ворсе ковра. — Признаюсь, приятно сознавать, что есть человек, на которого всегда можно рассчитывать. — Он взмахнул рукой в сторону окна, откуда влетали крики скандирующей на улице толпы. — Может, нам нечасто удается встретиться с глазу на глаз, но мы оба знаем, как довести дело до конца. Даже если при этом придется кому-то изрядно пощипать перышки.