— Я всегда говорил тебе, что это мещанские предрассудки, — подал голос Питер. Они в самом деле никому не говорили, куда подевался Майкл, а на расспросы отвечали уклончиво, что вынуждены были отправить его в закрытую школу.

— Предрассудки или нет, а пригодились, — отрезала Лина. — Скажем, что жил в интернате. Из этих, исправительных. Ну, натворил дел по глупости, что уж теперь… Известно, как там кормят, так что никто и не удивится, что не вырос совсем. Болел, опять же…

— Думаешь, никто не помнит, как Майкл выглядел? — спросил Питер скептически. — Приятели его хотя бы?

— Помнят, не помнят, главное, говорить уверенно, тогда и все остальные поверят, — не сдалась Лина. — А приятелей, если увижу, с лестницы спущу. Да они все сидят давно, даром, что малолетки… В школу отдадим со следующего семестра… Микки, ты как, читать-писать умеешь?

— Конечно, — даже обиделся немного Микки. — Меня много чему учили. Я же не просто так, я музыкант… так что я и историю музыки знаю, и вообще… Математику только… не очень…

— Ну это-то не страшно, — махнула рукой Лина. — Выручку посчитать сумеешь, чего еще надо?

— Лина… — начал было Питер, но осекся. Безумный план жены перестал казаться ему таким уж безумным.

— Так что? — спросила Лина Микки. — Останешься с нами? Или вернуть тебя обратно?

— Я… госпожа Лина, господин Питер! — Микки, до той поры слушавший с таким выражением лица, будто речь шла не о нем, бросился в ноги Лине, обхватив ее колени. — Не отдавайте меня обратно, я с вами хочу!..

— Ну, не реви только! — нестрого прикрикнула Лина. — И не смей нас господами величать, нашел тоже…

— А… как? — поднял Микки лицо с потеками слез по щекам.

— Майкл… — Лина украдкой вытерла глаза. — Майкл, когда совсем маленький был, почему-то по именам нас называл. Так и пошло потом — мама Лина и папа Пит… Привыкли мы, не стали переучивать…

Питер почувствовал, что в горле запершило, и поспешил отвернуться. Он считал, что мужчине не к лицу проявлять сентиментальность, и решил, что придется научить тому же Микки…

…— Эмиль!!! — раскатился по коридору рык Вернера.

— Я не глухой, вовсе не обязательно так орать, — раздалось в ответ.

— Что?! Не слышу!!! — ответствовал Вернер.

Эмиль только покачал головой. Недавно Вернер по своему обыкновению участвовал в очередной операции, и надо же было такому случиться, что его угораздило оказаться неподалеку от взорвавшейся шумовой гранаты. Каким-то чудом Вернер не пострадал от осколков, но вот уже третий день доводил коллег своим криком: после взрыва он временно оглох. Это постепенно проходило, но пока…

— Читай по губам, — посоветовал Эмиль, зная, что Вернер его все равно не слышит, а значит, можно безнаказанно над ним подтрунивать. — Или давай жестами покажу…

— Не делай из меня идиота, — внезапно ответил Вернер вполне нормальным голосом.

— Ах ты… — Эмиль гневно уставился на приятеля. — Так ты прикидываешься!!!

— Конечно, — довольно ответил Вернер. — Столько интересного о себе услышал от дражайших коллег и любимых подчиненных…

Эмиль страдальчески поморщился. Он мог себе представить, как честили Вернера означенные коллеги и подчиненные, думая, что тот не в состоянии их услышать. А еще он знал, насколько Вернер злопамятен, а потому не завидовал тем, кого угораздило его обидеть.

— Ты в своем репертуаре, — сказал он. — Так зачем я тебе понадобился?

— Да я по поводу твоего пропавшего пета, — ответил Вернер весело.

— А что с ним? — удивился Эмиль. Прошло уже почти два месяца, он и думать забыл о сбежавшем мальчишке. Да того, вероятнее всего, и в живых-то не было, о чем Эмиль и сказал Вернеру.

— А вот и неправда твоя! — лучился улыбкой Вернер. Лучистая улыбка в исполнении Вернера была зрелищем непривычным и даже отталкивающим, но Эмиля не так-то легко было пронять.

— Неужели нашелся? — поразился он.

— Я склонен полагать, что да, — загадочно ответил Вернер.

— Ну и?… — поторопил Эмиль.

— Дело в том, что… — Вернер сделал паузу. — Одна маленькая птичка…

— Надо думать, из гнезда господина Крея, — подхватил Эмиль.