И наконец волна накатила. От грохота аж заложило уши. Земля тряслась и сыпалась на него сверху. Пень дрожал, словно в нервическом припадке, и шкрябал по одежде мальчишки. От страха он зажмурил глаза и неистово молился всем светлым богам, чтобы это поскорее закончилось. Но нашествие не кончалось. Он открыл глаза и попробовал в просвет между ветвями, скрывающими лаз, рассмотреть, что происходит снаружи. Но от пыли и грязи, поднятой копытами неизвестных обезумевших животных, ничего не было видно.

Он молился всем богам, чтобы укрытие не засыпало. Но вскоре ему это надоело. Кроме грохота и постоянной тряски ничего больше не происходило. Дышать вот только стало тяжело. Присыпанный выход и грязь, витающая в воздухе, не давали вдохнуть воздух полной грудью. Чтобы хоть как-то скоротать время, он стал считать от нуля и успел досчитать до трехсот восьмидесяти четырех, когда землетрясение стало стихать, пошел на спад и гул. Вскоре тряска земли совсем сошла на нет, и медленно затих шум передвигающегося стада.

Даил еще некоторое время выждал и попытался выбраться. Выход основательно засыпало. Он попробовал выбить земляную пробку ногами, — не получилось. Разворачиваться в таком узком пространстве — еще то акробатическое приключение! Но наконец он смог. Оказавшись лицом к завалу, он стал раскапывать его. Потратив на это несколько минут, Даил все же отрыл выход и выполз наружу. Откинувшись на землю возле убежища, он закрыл глаза и несколько минут пролежал молча, пытаясь отдышаться.

Придя в себя, Даил поднялся на ноги и осмотрелся. То, что когда-то было наполненным жизнью и зеленью лесом, превратилось в руины. Взрытая копытами пронесшегося стада земля напоминала вспаханное поле, поднятую целину. Поваленные деревья повсюду, затоптанные насмерть животные, зазевавшиеся и не успевшие спастись. Страшная картина, пронесшейся через лес машины апокалипсиса.

Даил озирался по сторонам, не в силах поверить в то, что увидел, когда в небе раздался трубный глас:

— Испытание пройдено! Возвращение!

Свет вокруг мигом померк, словно кто-то взмахом волшебной палочки стер целый мир во всем его многообразии. Он вновь стоял в темной комнате, где царил полный мрак. Ничего не было видно.

Как они это делают? Неужели тот лес и табун нечисти — это всего лишь наваждение, успел подумать Даил. В это не хотелось верить, но это больше походило на правду, чем перемещение через врата. Он переступил с ноги на ногу и почувствовал дикую боль в левой коленке. Зашипев от боли, он схватился за больную ногу и нащупал грязевую корку.

Где бы он ни побывал, все, что происходило с ним там, было по-настоящему. Значит, если бы ему не удалось спрятаться, то он был бы растоптан насмерть диким неуправляемым табуном. И отправил его на это испытание будущий учитель Крис Кортатос.

Даил заскрипел зубами от злости. И в этот момент в другом углу вспыхнул свет и показался новый испытатель. Человек, одетый в странные одежды, больше напоминающие рыбацкие сети. Рассмотреть его у Даила не получилось, потому что рыбак взмахнул рукой, и мальчишка тут же оказался погруженным с головой в воду. Его словно бы переместили на дно озера.

Даил задрал голову. Вверху виднелось небо, просвечивающее сквозь толщу воды. До него можно доплыть. Он дернулся было, но почувствовал, что не может пошевелиться. Руки и ноги больше не подчинялись ему. Их словно сковали цепями. Отчаяние родилось в сердце. Воздуха не хватало. Перед глазами поплыли красные круги. Ведь если сейчас он не всплывет, захлебнется, то это будет трагический финал. Он не только провалит испытание, он отправится прямиком на кладбище.

«Только не паниковать. Только без паники», — попытался он себя уговорить. Получалось плохо. Отчаяние продолжало отравлять его разум. Должен быть выход. Он обязательно должен быть. Это ведь всего лишь испытание. Да и девушка, которая готовила его к этому, говорила, что все испытания всего лишь иллюзия.

А раз есть выход, он его найдет. Даже если ради этого придется захлебнуться.

На следующее утро после испытания Даил проснулся от страшного грохота. На пол посыпались оконные стекла, заверещали сирены, раздались встревоженные голоса. Он выскочил из постели, укололся обо что-то и завалился назад на кровать. Подтянув к себе ногу, он обнаружил осколок, засевший в пятке. Вытащив, Даил отшвырнул его в сторону и осмотрелся. В его окне не уцелело ни одного стекла, острые осколки торчали тут и там, словно его комната подверглась массированному обстрелу. Да что тут происходит, черт возьми? Мало ему было вчерашних испытаний, так еще и это! Может, он просто забылся, а испытания продолжаются? Неудивительно: после вчерашнего утопления, когда он практически простился с жизнью, от жизни и господ охотников можно ожидать любой подлянки.

Даил нащупал под кроватью башмаки, наступил на них — раненая пятка тут же отозвалась болью — и наспех оделся, не забыв прицепить к ремню короткий меч, выданный ему вчера Крисом. Теперь меч с голубым сапфиром в рукояти и гардой, выполненной в виде извивающейся змеи, являлся символом его ученичества, расставаться с ним было запрещено под страхом отлучения от профессии. Возможно, его просто запугивали. Покончив с облачением, он засунул ноги в башмаки, зашнуровался — теперь ему не страшны никакие осколки — и бросился из своей комнаты прочь.