– Ничего, хотел показать тебе кое-что, – с этими словами Питер вытащил из кармана серебряную монетку и сунул ее под нос луне.

– Что это? Деньги? – прищурилась луна.

– Ага. Говорят, достаточно показать тебе монетку, и ты удвоишь капитал.

– А ты в этом уверен? – утомленно зевнула луна. – Если да, то, может, сделаем совместный бизнес. Можешь ты, например, притащить сундук серебра?

– Откуда?! – возмутился Питер.

– А одной монетки тебе все равно не хватит, – рассудила луна и хотела уже вновь спрятаться за тучку, но Питер опередил ее, вновь выставив перед собой ладонь с денежкой.

– Во-первых, это не просто монета. Это рубль Петровской чеканки, и нумизматы у меня ее с руками оторвут. А во-вторых, я буду показывать ее тебе снова и снова, пока у меня не будет достаточного количества денег.

– А тебе сколько не давай, все одно потратишь.

– Ясное дело, Петербург – дорогой город, – он оправил фалды своего вытертого камзола.

– Дорогой! Да не столица, профукал ты свою столицу!

– Культурная столица. – обиделся Питер.

– «Культура дура, прошла меж глаз», – привычно усмехнулась луна. – Одно слово: «На болоте родился»! Уж если кто на болоте или где еще в неположенном месте рождается, завсегда опосля ненормальным становится.

– Ну, уж и ненормальным, – обиделся в свою очередь Питер, вновь показывая луне монетку.

– Конечно, ненормальным – «три раза крестился»! Да еще и позволил себя в честь Ленина назвать! Тоже мне «Колыбель трех революций»!

– Революции – да, были, не спорю. Так ведь скучно же. А вот «Ленинград»… – он снова поднял над головой монетку, показывая ее луне.

Тут грешен. Пьян был. Вообще ничего не помню.

– То-то и оно, что у тебя вечно «то понос, то золотуха» – не напьешься, так влюбишься, не влюбишься, так в какой-нибудь путч вляпаешься.

Питер кивнул, перекладывая тяжелое лунное серебро в карман камзола.

– Жениться тебе надо, – вздохнула Луна.

– Это еще зачем? – Питер даже перестал на минуту считать деньги.

– Как ее зовут?

– Кого?

– Ну ее… брось… «мне сверху видно все».

– Лада.

– И что тебя на простых смертных тянет? Гляди, умрет, – опять сам не свой будешь.

– Запью, – кивнул головой Питер, отчего его черные волосы упали на лицо, так что луна не могла увидеть, что на нем написано.

– Завтра собирается совет, тебя хотят женить на девушке по имени София – мудрость, – доверительно сообщила луна. – Так ты бы не отказывался, а?

– Вот еще! – возмутился Питер. – Это мое личное дело, захочу жениться – никого не спрошу.

– Говорят, ты опять взялся за наркоту?

– Ну уж и взялся? Пыхнул пару раз, а что делать-то?

– Возьмись за ум! – поучала луна, неосознанно продолжая увеличивать капитал собеседника. – Уже в высших сферах начали поговаривать, что Питер губят наркотики! Опомнись!

– Уже опомнился, – Питер сгреб новую порцию серебра и зашагал прочь.

– Опомнись! – звенела с высоты луна. – Себя не жалко, то хоть о ней подумай, у поэтов сердце на тончайшей нитке держится! На одном конце сердце, а на другом – звезда любви. Я знаю ее, Ладу Дан. Значит данную, дарованную. И не для того, чтобы такой псих как ты…

– Ладно, – махнул рукой Питер. – Извини, мне, правда, пора.

– Куда? В кабак?

– Почему сразу в кабак? – обиделся Питер. – Сначала к нумизматам, – подумал он, но промолчал. Ссоры с луной не входили в его планы.

– Опомнись! – гремело с небес, – Питер. Ты же знаешь, что со всего мира приехали…

– Отстань.

– Питер, больше никаких денег! Никаких. Ты сам себя губишь, – разозлилась луна.

– Нашлась тоже мне святая! – выругался себе под нос Питер, забираясь в крохотное чердачное окошко и оглядываясь в черном с непривычки чердаке. – Сама каждый месяц нагуливает брюхо, каждое полнолуние рожает лунных демонов, сама сводит с ума шизофреников, поэтов и котов. А туда же – мораль читать.

Луна подождала еще немножко Питера и, поняв, что он уже далеко, заглянула в окно спальни Лады. Небесная красавица и правда слыла неотразимой чаровницей для пиитов обоих полов.

Лада расставляла фотографии в альбоме, когда луна в полном блеске своего колдовского величия показалась на небе.

Женщина посмотрела на часы. Два часа ночи. Питера не было. Луна поежилась и добавила волшебного света, соблазняя поэтессу выйти погулять.

– Ладно. Придется ложиться, – вздохнула Лада, – вот это да! – Она заметила луну. – Красавица!