—Эпизод два. Показываем планетолет снаружи и отъезжаем еще. Так, чтобы в поле зрения попали все галилеевские спутники и Амальтея. И последовательно рассказываем о каждом из них — живенько и коротко.

—С наплывом? — уточнила Алина.

—Разумеется. Они ж все разные — спутники. Показ ведем с дальних, в такой последовательности: Каллисто, Ганимед, Европа, Ио и, наконец, Амальтея. После чего переходим на очень крупный план — как бы падаем на поверхность.

—Типа, рухнул искусственный космический аппарат.

Я отмахнулся.

—Неважно. Последним моментом надо показать станцию. И лицо директора.

—Суровое и нахмуренное. Ага. У тебя актеры какого возраста?

—С возрастом мы будем бороться, — уверил я Алину.

Она хихикнула, наверно представляя, как я борюсь с юностью. Я бы тоже посмеялся, если б у нас было много времени.

—Третий эпизод. Планетологи вместе с бортинженером Жилиным сбрасывают зонды для исследования экзосферы Юпитера. А планетолет попадает в метеоритный поток.

—Может, лучше в юпитерианское кольцо?

—Нет. Оно же разреженное! С отражателем ничего не случится.

—А тебе обязательно надо, чтоб случилось? — вздохнула Алина.

—Не мне! Это сценарий такой. Должно же быть развитие действия. Не отвлекай. В общем, метеорит попадает в отражатель, и все летит вверх тормашками.

—Лететь мне придется? — осторожно спросила Алина.

Я не стал отвечать на глупый вопрос. Будто она сама не понимает. Не буду же я декорацию крутить. Ее еще где-то достать надо.

—Эпизод четыре. Внутренние помещения станции на Амальтее. С непременными панорамными окнами, в которые виден Юпитер.

—Там нет панорамных окон, — возмущенным тоном завсегдатая юпитерианских лун заявила Алина.

—Это у нас нет, а в фильме будет.

—И вообще не знаю, как на станции снимать — в натуре все не так, как в сценарии. Будто авторы ни разу не были на Амальтее.

—Это неважно. Нам важен конфликт. У людей перебои с продовольствием — как они себя при этом ведут.

—Да никак не ведут. Работают, будто ничего не случилось.

—Вот. Это самое главное. Показать, что даже непредвиденные тяжелые обстоятельства не могут воздействовать на людей, увлеченных работой.

—Им же ничего другого не остается. Да их все-таки еще кормят, правда, всякой гадостью, — Алина передернулась.

—Думаешь, для съемок закажем суп в нашей столовке? — я пометил этот момент в графе «реквизит», а Алина покрутила пальцем у виска. — Кстати, именно там и будем снимать! Антураж подходящий.

—А как ты обычных посетителей попросишь оттуда выйти?

—Как увидят, что мы едим, сами не захотят задерживаться, — подмигнул я Алине.

—Есть-то ребятам придется, — тихо проговорила она.

Это точно. Но ведь актерам еще и не такие задачи приходиться решать. Например, скакать на лошади, прыгать в воду с моста, вбегать в горящий дом. Так что обед в столовой еще не самое страшное. На всякий случай надо будет лекарствами запастись.

—Пятый эпизод. Опять планетолет. Катастрофа. Все вповалку. Очухиваются и начинают, кто восстанавливать поврежденные системы, кто вычислять курс планетолета, а кто — заниматься наблюдениями. Быков и Жилин выходят на наружную обшивку и тестируют отражатель. Юпитер вокруг них. Голубое небо наверху, белые аммиачные облака, внизу — облака из красно-коричневых кристаллов гидросульфида аммония.

—Умный ты, однако!

Приятно. Все ж Алина не такая зверская, какой иногда кажется.

—С материалом поработал. В общем, тут надо максимум всевозможных видов Юпитера с комментариями планетологов — что они такое наблюдают. Можно с различными эффектами, как ты любишь.

—Научность не пострадает? — уточнила Алина. — А то я могу много чего!

Может. Это точно. Ишь, увлеклась. Обязательно ее надо будет контролировать. Обязательно.

—Эпизод шесть. Амальтея. Покажем работу по добыче льда с одновременным закадровом голосом о физических характеристиках спутника. В общем, ничего такого — идет стандартная работа на станции, обычные людские проблемы, и фоном — снижение суточных порций. Здесь нужно будет противопоставить трудности работников станции и аварию на планетолете, о которой на станции еще не знают.

—Каким образом?

—Думаю — резким перескоком изображения, практически, на полуслове.

—Ой, мудрено как-то.

—Нормально. Здесь главное — нагнетать обстановку. Чтобы зритель вцепился в кресло, переживая за героев.

—Ты думаешь, так кто-нибудь сыграет?

Ну, почему Алина всегда сомневается во мне, в моих идеях и возможностях? Ведь не было ни одного случая, чтобы я ее подвел. Скажем, на подводных съемках на Большом Барьерном рифе — кто ее выловил, когда у нее кислород в баллонах закончился? А ведь она никому не сказала — куда снимать пойдет. Эксклюзивных кадров захотела, и вот. Затянуло прибоем под риф, давление в баллонах на нуле, всплыть не получается, а тут я — с тросом и моторной лодочкой. Я даже ее не искал. Представил, где она может быть, и сразу туда отправился. Угадал. А она до сих пор не верит, что у меня не было датчика поисковика. Так что насчет актеров мы еще разберемся. Чутье подскажет — кто может сыграть, а кто — нет.