—Хорошо. Перерыв мы сделаем. На обед. Но после него все равно снимать будем. Еще кучу кадров после катастрофы реально снять — где переход от невесомости к повышенной силе тяжести.

—Уговорил, — мрачно сказала мне Алина. И уже весело — студентам: — Чем сегодня закусим?!

Если учесть, что ребята все были с младших курсов, а Алина — весьма эффектная крашеная блондинка с высокой грудью, едва сдерживаемой лифчиком, то их реакция оказалась вполне объяснимой. Я только и успел крикнуть, чтоб она мне молодежь не портила, как они резво побежали жевать в наш вагончик суп из концентратов. Хотя, что там жевать? Его и так проглотить можно.

Только собрался сам отдохнуть, как прямо в рабочую зону входит какой-то пожилой мужчина, оглядывается и говорит: «м-да!» Типа, не ожидал он такого здесь увидеть. Я его тоже не ожидал: все предупреждены, что планетолет временно занят, вон, даже табличка у входа висит: «техническое обслуживание».

Не люблю бессмысленных конфликтов. Всяко бывает — не встретил смотрителя, не заметил плаката с надписью. Поговорить с ним — он все и поймет. Подхожу, спрашиваю, что он здесь делает.

—Посмотреть зашел.

—Извините, сейчас тут съемочный процесс идет, посторонним никак нельзя тут находиться.

—Это я-то посторонний?! — возмутился мужчина. — Хотя да, кто теперь обо мне помнит… Может, я тут посижу, посмотрю, как вы снимаете? Обещаю, что мешать не буду.

Пришлось согласиться. Человек пожилой, видно, что из бывших космолетчиков, такой дисциплину будет соблюдать. Я ему место показал — куда присесть — он там и умостился со своей палочкой.

—Как к вам удобнее обращаться? — я решил немного наладить контакт, пока наши обедают и время есть.

—Иваном меня зовут. Вот так и обращайтесь, — человек хитро прищурился, будто загадывал загадку, на которую только он знал ответ.

Я пожал плечами. Имя мне ни о чем не говорило — мало ли Иванов на свете. А что фамилию не сказал — так его право.

В общем, когда студенты с Алиной вернулись, Иван скромно сидел у меня за спиной, уперев ладони в палочку, которую он поставил между ног, и ехидно наблюдал за процессом. Алина бровь приподняла на постороннего, но ничего говорить не стала. И правильно: раз режиссер решил, значит, так тому и быть.

Чтобы ребят в форму привести, я решил вначале сцену отработать — вдруг текст забыли или из образа выпали. Начали с момента сразу после аварии, когда Быков выясняет, жив ли его экипаж.

Актер, который играл Быкова, сделал такое лицо, словно придется делать нудную и тяжелую работу, поднялся из-за пульта и заглянул за него. Крутикова, который должен был там лежать, с моего места было не видно. Но это не страшно — у Алины с той стороны стояла камера, которая брала этот план.

Быков сделал преувеличенно удивленное лицо, наверно, не ожидав увидеть там штурмана, и трагично прошептал:

—Ты жив, Миша?

—Стоп! — заорал я. Уж слишком мелодраматично получалось. Ну, не будет обычный человек в такой ситуации так себя вести. И кривиться он скорее будет от боли, а не от удивления. Кстати, никакого намека на полученные повреждения Слава не дал. И вскочил резво, и даже не поморщился. В общем, халтура.

—Извините, это не Быков случайно? — заинтересованно и тихо сказал Иван, наклонившись к моему уху.

Я поморщился. И сцену отвратно сыграли, а тут еще с вопросами…

—Быков, да, — ответил я. — Вернее, это Слава Антонов, но играет он именно Быкова.

Тут до меня дошло, что я Ивану вообще не говорил — ни что именно мы снимаем, ни о ком. И тут же спросил, чтобы разобраться в осведомленности гостя:

—А как вы догадались?

—Вот что, ребята, — не ответил на мой вопрос Иван. — Вам консультант нужен. Иначе у вас такая лажа получится, что мне будет стыдно. Да и вам потом — тоже.

—Вы хотите в консультанты? — удивился я. — Но у нас документальный фильм…

—Тем более!

—И денег нету… — подала голос Алина.

—Ну, вас, с вашими деньгами! Мне за идею обидно.

«Берем?» — переглянулись мы с Алинкой. «Берем! Хуже не будет». Взяли. О чем тут же ему и сообщили.

И не прогадали. Он нам такие нюансы сообщил, о которых мы вообще не задумывались и значения им не предавали. И про невесомость, и про повышенную силу тяжести, и про поведение экипажа, и про побудительные мотивы пассажиров. Постоянно ругал игру наших студентов, пока те не взвыли. Дескать, кто режиссер: я или он? Я, конечно. Но они могут и не замечать, а мне-то видно, что после вмешательства Ивана игра стала намного достовернее.