Брок, к неудовольствию Таи, начал набрасывать метки по следующему спуску. Откладывать его не имело смысла, а вот доклад в Институте мог и подождать, тем более, что докладывать, кроме предположений, было нечего. Значит, надо резервировать место уже на следующий рейс «Файр Ривер». И переоборудовать капсулу.

Этот день не задался с самого начала. Что-то барахлило в катере, и приходилось постоянно всплывать и перенастраивать его заново. Во время одного из всплытий в оставленном без присмотра стаде случилось ЧП. Молодой телок по дури залез на дне в какую-то проржавелую посудину и, естественно, там застрял. Брок плохо понимал язык сторожевых дельфинов-байцзи и не мог им объяснить — что надо делать. Пришлось нырять самому, вытаскивать из западни глупомордое создание. Дюгоныш, в результате, повредил заднюю ласту. Пара взрослых тащила его к лагуне, зажав между собой. Брок на катере то и дело ловил на себе осуждающий взгляд вожака. А впереди был неприятный разговор с дежурным ветеринаром.

После ужина капитан Зегерс попросил всех задержаться и зачитал с листка:

— Постановление Директората Планетологического института. Пункт первый. Одобрить предложенную Советом правительств Большую Марсианскую программу. Пункт второй. Приостановить Программу сверхглубоких геофизических исследований. Задействованное оборудование, включая тяжелые системы, демонтировать с последующим перебазированием на планету Марс. Подробней обо всем скажет администратор Днепров с базы Мелас.

Встал немолодой офицер с кирпичным «космическим» загаром.

— Вы знаете о положении на Марсе. Либо нам сейчас сосредоточить там все силы, либо вовсе уходить с планеты. Мы возлагаем на вас большие надежды. Думаю, если перебросим тяжелые системы до конца противостояния, то сможем вплотную приблизиться к самообеспечению колонии.

— Как долго наши системы будут на Марсе? — перебил Брок. — Когда они вернутся на Землю?

— Совет считает, что глубинные разработки на Земле экологически небезопасны. Главный рудник человечества теперь Марс. То есть возвращения систем не предполагается.

— А наука?

Днепров улыбнулся:

— Прошу не беспокоиться! Продолжайте, пожалуйста, свою науку у нас на Марсе. Создадим все условия! В Скиапарелли — академический филиал, в Меласе — центр глубинной ареологии. Всех туда приглашаем. Всех без исключения!

В столовой оживленно зашумели. Земной сектор в Планетологическом институте считался прибежищем неудачников, там даже в аспирантуру не было конкурса. Теперь же смирившиеся с приземленным существованием геофизики получали вдруг путевку в Космос! И не на орбитальные станции, не на Луну, а сразу на Марс! Брок понял, что все кончено, но в нем уже поднимался поток бешеной ярости.

— Ну, а на Земле? Как продолжать здесь исследования?

Днепров терял терпение, да и остальных настойчивость Брока, похоже, начинала раздражать.

— Говорю еще раз! Если вам нужны тяжелые системы, вы сможете спокойно работать с ними на Марсе.

— Что, у Марса уже появилось магнитное поле? Как прикажете изучать его генерацию в марсианских условиях? Мы сейчас в шаге от решения основных вопросов геофизики. Достаточно просто пройти оставшуюся тысячу километров до центра! На это и понадобится-то всего год, другой…

— А Марс этот год потерпит на жестких лимитах? Наука должна людям служить, а не вашему любопытству! И тяжелые системы на Марсе — это решение для всего человечества. Давайте проведем голосование прямо здесь! Я уверен, вы окажетесь в меньшинстве.

— А кто будет голосовать? — у Брока сорвался голос. — Погибшие в ядре Попов и Лысенко? Они были бы за меня! А те, кто здесь… Им просто хочется в космос!

И тут Броку дали по полной. За оскорбление памяти павших! За высокомерие, заносчивость и чванство. За то, что слишком хочет стать первым в центре Земли. И что в космосе такие не нужны.

Брок опомнился у дальнего причала, где в мертвом свете фонарей автоматы загружали ночной лихтер. Холод от контейнеров с замороженным мясом освежал горящее лицо. Глаза кололи ледяные иголки. Еще утром будущее представлялось таким безоблачным — новая экспедиция, возможно, разгадка последних тайн Земли… И вот вдруг катастрофа.

— Я горжусь тобой!

На горящий ртутным светом песок легла контрастом черная тень. Тая… Он и забыл о ней… Там, в столовой, она кинулась к нему, расталкивала, кричала что-то о несправедливости, самоуважении… Потом привела за руку сюда. Или он сам привел ее? Брок с досадой вздохнул, отворачиваясь к слепому мраку моря:

— Ну тебе-то откуда знать, прав я или нет? Ты же в геофизике, как я в истории! Может, никому, кроме меня, и не надо знать, какое оно, внутреннее ядро — кристаллическое или аморфное?

Тая опустилась рядом:

— Да, я не знаю, прав ты или нет как ученый. Но то, что ты сегодня сделал как человек… В прошлом не боялись быть несогласными. Пусть все были против. Первым сказать, что Земля шар. Первым, что Земля обращается вокруг Солнца… Если бы не было их тогда — стали бы мы сейчас тем, кто есть, в Солнечной системе? И кем будут наши потомки, если мы превратимся из равных в послушных? Я видела тебя, видела твою веру в собственную правоту. Пусть ты будешь один против Совета. Держись, дерись за свое дело!