Если бы Николай II выступал раз за разом с подобными высказываниями (что, мол, Сербия «зарвалась», что наши русские интересы не позволяют ее поддерживать…), то Дума встала бы в оппозицию, а в народе пошли бы слухи, что «царя подменили». Думаю, менее чем через полгода после ведения такой политической линии последовал бы дворцовый переворот. К власти пришел бы кто-нибудь типа великого князя Николая Николаевича, который начал бы войну немедленно.

Самое главное, что никому в России подобные мысли («слить» Сербию) и в голову прийти не могли, а если кому и приходили (вероятно, например, Дурново), то в своей записке Государю он не посмел прямо об этом написать, а только о том, что война будет губительна для России.

Я думаю, можно не сомневаться, что Николай II лучше прочих понимал, что война будет очень тяжелой (поскольку владел всей доступной информацией; еще и из пророчеств Авеля и Серафима Саровского). Если бы Николай II не понимал всего этого, война из-за конфликта на Балканах могла начаться еще в 1912 году.

Бывают ситуации, из которых нет выхода. Тому много примеров в истории с древнейших времен. Когда никто не виноват, и правитель умен и силен, но вынужден начать войну или принять сражение, зная, что обречен и сам, и народ его… как, например, последний царь этрусков Тарквиний Гордый.

Ну а Государь, как истинно православный человек, считал, что в ситуации, из которой нет выхода, надо принимать вызов и уповать на Бога…. Другого выхода не было.

«Не с Францией и Англией надо было заключать союз, а с Германией, еще в конце XIX века — тогда не было бы ни Русско-японской, ни Первой мировой», — такое мнение нередко можно услышать.

Вообще-то напомню, что Сталин в августе-сентябре 1939 года как раз и отказался от союза с Францией и Англией и выбрал в союзники Германию (Пакт Молотова — Риббентропа в августе и Договор о дружбе с Германией в сентябре 1939 года). Закончилось это катастрофой 22 июня 1941 года.

Тем не менее рассмотрим вариант союза с Германией для царской России. Эта мнимая альтернатива возникает (как и в случае со «сливом» Сербии) от плохого знания истории — в данном случае истории политики России на Дальнем Востоке XIX и начала XX века.

Напомню, что Николай II с самого начала своего правления в 1894 году прекрасно понимал, что без активной политики на Дальнем Востоке и без мощного его усиления как в хозяйственном, так и в военном отношении Россия неизбежно его потеряет — а значит, лишится и выхода к незамерзающим портам на Тихом океане. С целью сократить время пути из европейской части России до Владивостока до 2–3 недель в мае 1891 года было начато строительство Транссибирской магистрали — железной дороги между Челябинском и Владивостоком.

Более того, проблема Дальнего Востока («Большая азиатская программа») была главной для внешней политики всю первую половину царствования Николая. Он публично заявлял, что рассматривает укрепление и усиление влияния России в Восточной Азии как задачу своего правления. Основным препятствием к русскому преобладанию на Дальнем Востоке была Япония, неизбежное столкновение с которой Николай II предвидел и готовился к нему как в дипломатическом, так и в военном отношении. Сделано было немало: соглашение с Австрией и улучшение отношений с Германией обеспечивали русский тыл; постройка Транссиба и усиление флота давали материальную возможность борьбы. Однако в русских околоправительственных кругах была сильна надежда на то, что страх перед силой России удержит Японию от прямого нападения.

И не только надежда. Напомню, что в 1898 году Государь предпринял беспрецедентную инициативу в мировой политике, предложив лидерам всех держав, с которыми Россия имела дипломатические отношения, созвать всемирную конференцию по ограничению вооружений и разоружению для предотвращения войн в будущем. Несмотря на первоначальный скепсис некоторых мировых лидеров, благодаря личной настойчивости Николая и усилиям русской дипломатии такая конференция состоялась в Гааге в мае 1899 года. Она прошла весьма успешно, заложив основы подобных международных соглашений и организаций на весь XX век. И Лига Наций, и ООН были фактическим продолжением инициатив Николая II. В первые годы XX века Николая II называли во всем мире Царем-Миротворцем, и уж кто-кто, а он точно не собирался развязывать войны и делал все возможное для их предотвращения!

Конечно, молодому Николаю II было непросто в первые годы правления, и некоторые его решения можно назвать сомнительными. Так, в 1897 году он согласился на просьбу Вильгельма, чтобы Россия не возражала против захвата Германией китайского порта Циндао (Киао-Чау). Это привело к обострению противоречий на Дальнем Востоке и необходимости России участвовать в разделе Китая.

Обо всем этом мы говорили ранее (в главе о Русско-японской войне), но теперь легко понять, что было бы, если бы Николай заключил союз с Вильгельмом: положение на Дальнем Востоке после 1897 года стало бы ухудшаться быстрее, противостояние с Англией, США и Японией нарастало бы сильнее. Россия вступила бы в войну с Японией раньше, в гораздо менее выгодных для себя условиях (еще и Транссиб не был сдан в эксплуатацию — это произошло только к осени 1903 года). Также в случае союза с Германией Николаю пришлось бы согласиться не только на оккупацию Германией Киао-Чау, но и на многое другое… Ну а Германия помогала бы России только в той мере, чтобы противостояние и война с Японией длилось как можно дольше.

Итак, если бы Россия в конце XIX или в начале XX века заключила союз с Германией, то и война с Японией началась бы раньше, и закончилась бы гораздо хуже для России. Затем, через десяток лет, разгромив Францию, Германия всей своей мощью обрушилась бы на гораздо более слабую в этом случае Россию — а второго фронта, в отличие от реальной Первой мировой — не существовало бы. Это независимо от того, заключил бы Государь союз с Германией в конце XIX века или в 1905–1907 гг. Не говоря уже о ненависти Вильгельма к славянам и идеологии «жизненного пространства для Германии», которая в те годы преобладала в окружении Вильгельма.