— Йеху! Наши начинают и выигрывают!

Впрочем, я скоро успокоилась. Спать мне не хотелось, и я решила взглянуть, что за порнуху мне прислал «мой господин и повелитель».

Прочитав наклейку, я расхохоталась.

Ни за что вам не догадаться, что рекомендовалось мне посмотреть на сон грядущий! Можете и не пытаться, и так скажу.

Мультфильм Уолта Диснея «Красавица и Чудовище»!

— Присаживайся поудобнее, дружок, — передразнила я голос из детства, того спрятанного в радио старичка, которым пыталась урезонить меня в детстве мама. — Сейчас я расскажу тебе сказку. Про маленькую Белль и отвратительного серого Волка по кличке Филиппок. Правда, в этой сказке наше Чудовище вряд ли превратится в сказочного принца.

Я включила видеомагнитофон, загнала попугая в клетку путем банальной приманки-еды и уселась с ногами на огромную кровать.

В конце концов, может быть, под действием сказки мне удастся забыть о своей плачевной судьбе?

В это время что-то хлопнуло. Я подошла к окну и увидела, что какой-то старикан, которого я не видела раньше, уходит. Значит, хлопнули ворота.

«Ах, какая жалость, что не бомбочка, — подумала я. — Или небольшой такой зарядик тротила…

Ладно, — позавидовала я свободному в своих передвижениях Божьему Одуванчику, — я тоже скоро буду ходить куда мне захочется. Просто по улице — туда-сюда, туда-сюда!»

Вспомнив о тарасовских улицах, я вздохнула. Одно воспоминание потянуло за собой другое, и от этого стало почти невыносимо грустно. Так захотелось оказаться в моей маленькой комнате или в Пенсовом гараже!

Пенс.

Но, черт побери этих кретинов, почему же они меня не ищут?!

— Нет уж, — сказал Лариков. — Не поеду я на твоем драндулете! Ночь все-таки.

— Так самое время, — усмехнулся Пенс. — А на чем тогда?

— Спрошу у Владислава его машину, — решил Лариков и тут же бросился набирать номер счастливого обладателя «девятки».

— Как скажешь, шеф, — пожал плечами Пенс. Ему было все равно, лишь бы скорее доехать до логова этого Волка.

Стоило только Ларикову положить трубку и сообщить, что машина будет, как телефон снова зазвонил.

У Пенса перехватило дыхание.

— Неужели опять Галина Михайловна? — с тоской сказал он. Успокаивать кого-то, когда у самого за Сашку страх почти панический, Пенс был сейчас не в состоянии.

Но Лариков уже поднял трубку, и теперь Пенс слышал только отрывистое:

— Да. Нет. Хорошо. Жаль. Ладно, сочтемся.

Повесив трубку, Лариков уставился в одну точку и задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Что? — спросил Пенс, уже предчувствуя беду.

— Звонил Поздяков. Он Александру не видел, — печально развел руками Лариков.

У Пенса что-то оборвалось внутри. Надежда растаяла, уступая место отчаянию.

«Ну уж нет», — процедил Пенс сквозь зубы.

Он решительно направился к выходу.

— Ты куда? — окликнул его Лариков.

— К Волкову, — ответил небрежно Пенс. — Хочешь правду?

— Конечно.

— Не верю я твоему Поздякову. Фамилия у него идиотская, и сам он гнусный типчик. Просто его перекупили, вот он и врет. А если он прав, я поеду к Маркелову, но Сашку я найду!

Лариков встал и начал собираться.

— Подожди, — попросил он. — Одному тебе с этими придурками не справиться.

Стоило мне наконец-то устроиться поуютнее и погрузиться в несложные перипетии сюжета диснеевского мультика, как в мою дверь нетерпеливо забарабанили.

Открыв дверь, я застыла на пороге.

Меня даже пришлось слегка отодвинуть. Потому что бледная девушка, стоящая на пороге с пластиковой бутылью джина с тоником, ужасно спешила попасть в мои апартаменты.

— Привет, — беззаботно бросила она, проходя внутрь с непосредственностью завсегдатая.

Я без труда узнала приветливую девицу, которая так согревала мое сердце своим дружелюбием.

— Привет, — пробормотала я в ответ.

— Пить будешь, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она. — Можешь не сомневаться, я его не отравила. Я тебе и так благодарна. Потому что мамашенька моя, сволочь такая, мечтала о моем обручении с Волчарой. А теперь, поскольку он пламенно в тебя влюбился, а пристрелить тебя у нее духу не хватит, я могу почитать тебя освободительницей. В отличие от Леночки и Тамочки. Этих на твоем месте я бы обходила за сто шагов.

Она открыла бутылку и поискала взглядом стаканы.

— О, черт! — расстроенно воскликнула она. — И почему у тебя нет никаких фужеров?

— Не предусмотрены, — брякнула я. — Филипп блюдет мою нравственность.

— Пошел он, твой драгоценный Филипп, — проворчала она и встала. — Сейчас принесу.

Она вышла из комнаты, а я осталась, недоумевая, что заставило ее прийти ко мне с намерением выпить.

Стоило ее каблучкам простучать по коридору, как в мою дверь стукнули — на этот раз осторожно.