Лариса тем временем облачилась в плащ и, выйдя за дверь, направилась к квартире номер тридцать восемь.

Она позвонила. Но за дверью стояла абсолютно мертвая тишина.

«Не мог он никуда выскочить, не мог! — упрямо думала Лариса. — Он дома, просто боится и не открывает…»

И тут за дверью послышался еле слышный шорох.

— Откройте, пожалуйста, — попросила она. — Я знаю, что вы дома. Я вас видела сейчас на балконе.

Лариса старалась говорить громко и твердо. И это возымело свое действие. Как говорилось в русских народных сказках, дверь тихонько отворилась — и перед Ларисой предстал «Леший», который уже успел умыться и приодеться. Вот, правда, губа у него распухла еще больше и приобрела синюшный оттенок. А по выражению лица Лешего можно было понять, что он готов к очередным превратностям судьбы, не имея больше сил демонстрировать ей свою юношескую непокорность.

— Вы Алик? — поинтересовалась Лариса.

— Да.

— Уголовный розыск вас беспокоит, — бесцеремонно входя в квартиру, произнесла она. — Мне нужно с вами поговорить.

— А в чем дело? — нерешительно поинтересовался Алик, тем не менее освобождая Ларисе проход в квартиру.

— Старший следователь Котова, — представилась она. — Я вам сейчас все объясню.

Она вошла в прихожую и сама закрыла за собой дверь. Размякший Алик послушно отпрянул назад.

— Чтобы избежать недоразумений, давайте уточним, как ваша фамилия.

— Пшеничников, — ответил совсем растерявшийся студент.

— Вот именно вы мне и нужны, — сказала Лариса и подкрепила фразу жестом указательного пальца, который уперся прямо в футболку Алика.

— А документы у вас есть? — робко поинтересовался Пшеничников.

— Документы? — переспросила Лариса, проходя в квартиру и, подражая милиционерам, осмотрела ее.

И вдруг резко повернулась к Алику:

— Ты что, кино насмотрелся? — повысила она голос. — Может быть, тебе еще права зачитать и ордер показать? Документы я в машине оставила! Но если надо, могу и принести.

Она говорила решительно и твердо, не оставляя у Алика никаких сомнений в серьезности своих намерений и в том, что от того, как он будет себя вести, зависит его дальнейшая судьба.

— Да нет, не надо, — пошел Пшеничников на попятную.

— Ты один дома? — спросила Лариса чуть более мягким тоном.

— Один.

— А с кем живешь? — Котова даже сама себе поражалась, насколько органично она играла роль рядового мента.

— С друзьями. Они все в институт подались. — В голосе Алика прозвучала некоторая угодливость.

— И много у тебя друзей?

— Да не очень. Мы четверо здесь квартиру снимаем, — пояснил Алик.

— Знаешь, а кое-кто из твоих друзей меня очень интересует, — сказала Лариса, пристально глядя на студента. — Дело в том, что привели меня к тебе поиски некоего гражданина Алексея Юрьева, имеющего явные нелады с законом.

И Леший выдал себя. Сегодня был явно не его день. Он замер на секунду, как хамелеон, пытающийся слиться с окружающим его миром. Лариса уловила этот секундный импульс.

«Надо ковать железо, пока горячо», — подумала она.

И, не давая жертве опомниться, продолжила:

— Меня интересует именно он. И оперативная информация вывела меня именно на тебя. Что скажешь, Пшеничников?

— Я не знаю, где он, — тут же начал оправдываться Алик. — Правда, не знаю. Он уже дней десять как исчез и не появляется.

Его вид стал еще более испуганным. Пшеничников явно хотел поскорее покончить с неприятным для него разговором, да и с визитом Ларисы вообще.

— Ну, коли он, как ты говоришь, исчез, значит, за все пока придется отдуваться тебе. Ты понимаешь, о чем я говорю? — Лариса снова сделала паузу и внимательно посмотрела на своего собеседника.

Весь ее вид как бы предостерегал Пшеничникова от опрометчивой недооценки важности этого разговора.

— Ты что думаешь, я к твоим соседям заходила просто так, в гости, чайку попить? — повысила она голос. — Я полагаю, что ты давно уже сообразил, почему я здесь. Вспомни, ведь мы с тобой уже виделись.

«И к чему это я приплела?» — пожалела Лариса о последней фразе.

Однако эти слова были произнесены как раз к месту. Потому что Алик тоже запомнил ту встречу. Тогда он эту женщину чуть было не толкнул, торопясь войти в кабину лифта. И произошло это на следующий день после кражи у соседей. Он как будто остолбенел и не знал, что ему делать дальше, пребывая в совершенной растерянности.

«Ни дать ни взять — финальная сцена из гоголевского «Ревизора»! — подумала Лариса. — Только в исполнении одного актера».

Она понимала, что парня необходимо чем-то дожать. Но поскольку козырей в ее колоде почти не было, ей пришлось блефовать:

— Ты же прекрасно знал, что рано или поздно это случится. Если не я, то к тебе пришел бы кто-нибудь другой. Так что давай выкладывай как на духу про Юрьева, про монеты и вообще про все. Ты пойми, сейчас у тебя есть шанс. Не для протокола, поскольку эта наша с тобой беседа носит неофициальный характер. Ведь ты же умный парень и понимаешь, что вовремя признать поражение и покаяться в содеянном есть признак здравомыслия!