– Чего? Окисления?

– Раскисления, Ваше превосходительство. В железе остается слишком много... гм... воздуха. Его нужно убрать, иначе вместо стали мы получим... ржавчину.

– Даже так?

– Именно так, Герман Густавович. И... собственно - все, Ваше превосходительство. Сталь выливается в формы, и прокатывается... Слава Богу, серы и фосфора в местной руде мало, так что ничего особенно сложного делать не приходится. Однако, и содержание железа в породе не слишком велико. На руде из окрестностей Кузнецка, было бы довольно двух доменных печей. Нам же пришлось строить три.

– А откуда вам стало известно о...

– Так Петр Александрович привез образцы, - нагло перебил меня Пятов.

– И насколько же тамошний материал лучше нашего?

– Пожалуй, что и вдвое, Ваше превосходительство. Из нашей породы более чем сорок процентов не выходит. Из той же - семьдесят на первой же опытной плавке.

– Это на что-то влияет?

– Несколько выше стоимость стали, - пожал плечами инженер. И не удержался: - Это если начать размышлять о прибыльности нашего завода...

И посмотрел, ожидая реакции. А я доброжелательно улыбнулся и кивнул. Хотя, очень хотелось зажать нос, чтоб не ощущать тошнотворных запахов, и бежать из этого пышущего жаром Ада куда-нибудь подальше.

– Чем там так... пахнет?
– как можно невиннее поинтересовался я, когда мы прошли цеха насквозь, и вновь оказались под открытым небом, около пандуса, по которому сплошным потоком двигались телеги с рудой.

– Угольной смолой, Ваше превосходительство, - поморщился Пятов.
– Мы кокс тут же выделываем, а газом, коий из угля при коксовании выделяется, тут же домны греем. Это здорово снижает потребное количество топлива. И все бы оно хорошо, только вот смолы каменноугольной прямо бездна образуется. Прямо - беда с ней. И вычищать все время требуется, и запах у нее... Вы простите, Ваше превосходительство, но воняет она пуще свинячьего навоза.

– Чтож вы наших ученых мужей не попытаете, как с этой смолой бороться? Мне в столице господин Зимин говорил - будто отходы эти - ценное сырье. Может быть, уже есть способ не просто вас избавить от смолы, но еще и...

– Заработать?
– вскинул брови Пятов и засмеялся, не заметив, как снова меня перебил. Ну вот кто его воспитывал?!

– А здесь у нас что?
– резко меняя тем, не глядя, ткнул я пальцем куда-то за спину.

– Там? Там мы барак построили. Вроде постоялого двора. Нужно же где-то ночевать извозным мужикам, - вильнул глазами инженер.
– Расходование средств с господином Колосовым мы согласовали.

– Вот как? А что же? Эти ваши мужики в Троицкое жить переехать не стремятся?

– Сие мне не ведомо, Герман Густавович, - искренне развел руками Пятов.
– Это у Евгения Яковлевича надобно спрашивать. Я, знаете ли, с его появлением в наших краях, все что там, за воротами завода из внимания выпустил. Но вы, Ваше превосходительство, не сомневайтесь. Я с мастерами говорил. Они всем довольны.

– Очень интересно! Но ни за что не поверю, что вы не видите, что творится в поселке...

– Я там очень редко бываю. Поверьте, Ваше превосходительство. У меня и в заводе довольно забот. Нам вот... Инженерам и служащим канцелярии, дома выстроили, так пока мне господин Колосов лично не сообщил, дескать, пора переезжать, я и знать не знал, и ведать не ведал, о них. Целая улица, в пол весты длинной! Представляете!? И к управлению совсем близко. Я раньше-то, бывало в кабинете и ночевать оставался, чтоб время не тратить на дорогу до съемного жилья. Ныне же стал домой ходить.

– Отлично, - обрадовался я.
– Значит, работой господина коменданта вы довольны?

– О, да, Ваше превосходительство. Только...

– Только?

– Скажите, Герман Густавович... Не создавалось ли у вас...
– инженер, заглянул мне в глаза, и тут же отвернулся.
– Кхе-кхе... Мне кажется, наш Евгений Яковлевич - какой-то... социалист.

– Да-а-а?
– протянул я, одновременно пытаясь хоть как-то унять ржущего как лошадь Германа.
– Это серьезное обвинение, Василий Степанович. Он пытался вас... гм... увлечь вас своими идеями?

– Нет-нет, - испуганно отпрянул от меня Пятов.
– Что вы! Просто... Как я уже... Мне приходится много разговаривать с рабочими. С мастерами... И вот...

– Ну же, Василий Степанович. Смелее.

– Некоторые из наших мастеров, - выдохнул, словно на что-то решившись, металлург, - передавали мне слова господина Колосова. И будто бы, он, наш Евгений Яковлевич, говорил, что заводские рабочие, особенно опытные, старые мастера, по его мнению, должны иметь возможность жить не хуже господ. Вот.

– Очень интересно, - кивнул я.
– А вы что думаете по этому поводу?

– Да что с того, как я об этом думаю, - чуть ли не простонал Пятов.
– Он ведь им такие дома строит, что и в Томске не у каждого купца. Ученикам-то понятно - и общего барака много. И толку с них мало, и что из этих птенцов вырастет - непонятно. Но ведь... мастерам... А ежели явится кто, да начнет интересоваться? Разве же так можно... господ равнять с этими...

– И кто, по-вашему, может явиться?
– похлопал я напуганного Пятова по плечу и улыбнулся.
– Кто у нас такой любопытный? Кому не все равно, как живут рабочие наших заводов? Не ошибусь, если скажу, что и в Тундальской такое же отношение к работающим у нас людям. Я прав?