— Это Борис, — представила парня Козило, многозначительно взглянув на Вершинину. — А это — царица Тамара.

— Почему царица? — изумилась Тома.

— Ну-у… — Лада, застигнутая врасплох, моргала накрашенными глазками.

— Это она вас так называет, — услужливо подсказала Вера.

Компания отдыхала давно.

— За прекрасных дам! — вскочил со стула красавец Борис. — За тебя, радость моя! — Он потянулся бокалом к Ладе.

Та была уже изрядно навеселе и ласково всем улыбалась. Борис, судя по всему, состоял с ней в довольно близких отношениях.

Шум ресторана подействовал на Тамару успокаивающе. Лада ворковала со своим бойфрендом, Вера трезвыми глазами смотрела на окружающих, похоже, что ее, как и Тамару, напоить было не просто.

— Ярослав в Германии? — спросила Лада.

— Да, сегодня звонил.

— Мой Евгений Петрович тоже куда-то умелся, только он не звонит. Ему вообще до меня нет дела.

Вера сразу насторожилась, а Тамара попыталась перевести разговор на другое. Не любила вмешиваться в чужие отношения.

— Да чего уж там, — небрежно махнула рукой Козило. — Какие секреты! У моего муженька работа на первом месте, а я так — постольку, поскольку.

Громко заигравшая музыка заставила Ладу ближе придвинуться к Тамаре.

— А у тебя… тьфу ты, я хотела сказать, у вас разве не так? Слушай, давай на «ты» перейдем, а?

— Давай, — согласилась Тома.

— Я вот, например, всю жизнь под блондинку крашусь, — продолжала Лада, встряхнув отлично уложенной прической. — А муж даже не знает, что я — брюнетка. И что — с Борисом… ему тоже наплевать. Ладно, ну их всех в задницу, давай выпьем. — Она потянулась к полной рюмке. — За счастье. Чтобы оно было!

Тамару удивила пьяная разговорчивость Лады. Никогда не думала, что мадам Козило способна на откровенность. Вот тебе и «горбуша замороженная». Тамаре даже неловко стало за то, что раньше с пренебрежением относилась к Ладе. Нормальная женщина со своими проблемами. Муж разбогател, деньги есть. Нет, оказывается, счастья.

— Да не напьюсь я, — по-своему истолковала удивленный взгляд Вершининой Лада. — А если даже и так, есть кому позаботиться. У меня сегодня еще деловая встреча. Серьги знакомая предложила. Конечно, не такие роскошные, как у тебя, но тоже — стоящий товар. Договорились, должна сюда подвезти.

Когда принесли кофе, появилась знакомая Лады — Элла Ревенко, худая женщина с изможденным лицом, одетая в темно-коричневое платье, которое было ей заметно великовато. Тамара поняла, что она — приятельница Веры. Муж Ревенко погиб недавно в автомобильной катастрофе, которую многие называли не случайной, об этом даже статья в газете была. Разоблачения в прессе не могли вернуть женщине мужа. На фирме повисли долги. Вдова испытывала серьезные денежные затруднения. Чтобы выжить, приходилось продавать драгоценности.

— …Нет, больше уступить не могу. — Ревенко нервно передернула плечами и протянула руку за серьгами. — Недорого продаю, если бы не мои обстоятельства…

— Подожди, — остановила ее Лада.

Дамы опять стали торговаться. Тамара собралась уходить, когда за соседний столик усаживалась шумная мужская компания.

Она обернулась и увидела Стаса Наумова, своего сводного брата, встречаться с которым хотела бы меньше всего на свете.

Сколько крови он ей попортил! Мать после развода с отцом снова вышла замуж за крупного чиновника. С отчимом, Алексеем Ивановичем Наумовым, отношения сложились нормальные, точнее, никаких отношений не было. Тамара жила отдельно и не мешала матери устраивать свою жизнь. Другое дело сынуля Алексея Ивановича, избалованный подонистый красавчик, который пытался «воспитывать» Тамару. Он был на девять лет моложе ее, но гонору и подлости хватало на десятерых. Она из-за него тогда к матери ездить перестала. Ирка Устинкина не пропустила и его, Тома знала, что он был любовником ее приятельницы. В тот день, когда застрелили Устинкину, Тамара своими глазами видела, как он звонил в Иркину квартиру. Во время следствия она пожалела мать, не рассказала об этом в прокуратуре, хотя очень хотелось посмотреть, как эта гнида будет дрожать от страха и прятаться за спину отца.

Сейчас Тамара сделала вид, что не заметила родственничка.

Лада Козило, утомленная несговорчивостью владелицы серег, снова потянулась к рюмке. Ревенко, повинуясь непонятному инстинкту, оглянулась назад.

Ее внимание привлекла мужская рука на спинке стула. Вернее, даже не рука, а перстень, надетый на мизинец левой руки. Довольно массивный, с плоским черным камнем посредине, он был выполнен в виде печатки и мог служить украшением как мужчине, так и женщине.

Элла Ревенко похолодела. Ей показалось, что она узнала ювелирную вещицу. Похожий перстень принадлежал Аиде Пивоваровой, которую два года назад застрелили на собственной даче. Эллу как подругу убитой допрашивал следователь прокуратуры. Она не стала распространяться о личной жизни Аиды, а порассказать могла многое. Ревенко не одобряла некоторые действия Пивоваровой, но не хотела, чтобы покойницу чернили. Перстень Аида показала ей незадолго до гибели.

— Черный бриллиант, да еще такой формы — это редкость, — хвасталась она, любовно укладывая украшение в изящную коробочку. — Необычный камень.

Шестиугольный бриллиант по форме напоминал сердце.

— Неужели бриллиант? — засомневалась Элла. — Так он стоит…

— Сколько надо, столько и стоит, — обрубила приятельницу Пивоварова. Она не стала распространяться о том, каким образом ей досталась драгоценность. Только и твердила: — Прелесть, настоящая прелесть! Помимо воли взгляд притягивает. Некоторые камни обладают магическим действием.