— Почему?..

— А что если он лунатик?.. самое странное в этом сне это то, что я в одно и тоже время стояла и у окна в своей комнате, и внизу под окном… я как бы перебегала от одной Лизы к другой… там внизу на мне было только ночная рубашка, тонкая и легкая, как туман… я видела, как он прошел по карнизу надо мной, направляясь к террасе, а потом завис в воздухе… это длилось одно мгновение… он уже готов был сделать еще один шаг, но сон оборвался… между прочим, я тоже иногда пишу…

— И он герой твоего романа…

— Никакой он не герой… скорее подходящий пациент для желтого дома…

Некоторое время Глеб с улыбкой следил за движением ее губ. Иногда он перебивал ее монолог ремарками, типа: «Вот как?.. именно… вот-вот…»

«Очень странная особа… голос, как у сирены… тут, в городе, таких, наверное, хоть пруд пруди… похоже, что ее уже не остановить…» — Глеб потянул Лизу за рукав. После двух дней тряски и омерзительной вони общего вагона он просто валился с ног от усталости. Его даже слегка покачивало.

— Ах, бедняжка, как ты устал… — Лиза улыбнулась одной из своих лисьих улыбок и повлекла за собой. — Это моя комната, а это для всех прочих… так что располагайся…

Комната ему понравилась. Глеб вдруг почувствовал себя дома.

«Какое блаженство…» — не раздеваясь, он вытянулся на продавленной кушетке…

Весь остаток дня прошел как в бреду. Ночью Глеб долго не мог заснуть, пытался сочинять, но отвлекался. Вспоминалось бледное от пудры лицо вовсе не старой девы, и мешали сомнения, какие-то страхи. Глеб приехал поступать в литературный институт. Он не очень-то верил в себя, но пока все складывалось удачно…

Уронив голову на стол, Глеб опрокинул чернильницу и уснул в чернильной луже…

Проснулся он чуть свет. За окном выл ветер. За ночь намело пропасть снегу, все было белое, крыши, деревья.

«Какая красота…» — Он вскинул руки, потянулся и увидел Лизу. Она подглядывала за ним…

Лиза не отставала от него все утро и даже проводила его до трамвая.

Вернулся Глеб поздно. Дверь была не заперта. Поразила тишина и какой-то странный запах. Он заглянул в комнату Лизы. Она стояла у окна. Увидев Глеба в отражении стекол, она обернулась, острые плечики ее подрагивали, в глазах стояли слезы.

— Что случилось?

— Она ушла… и ты знаешь к кому?.. к Дурову… он актер, у него свой частный театр и очень скверная репутация… и довольно подозрительная внешность… лоб у него греческий, но он, скорее всего еврей… бедный Марк… — Лиза исподлобья глянула на Глеба и уцепилась за пуговицу на его рубашке. — Иногда он мне просто противен со своей угодливостью и овечьей улыбкой… сам все запутал и испортил себе жизнь… он мог бы хоть раз попытаться объясниться с ней… так нет… мне кажется, она ушла от него не потому, что влюбилась в этого грека или еврея, а чтобы намеренно его унизить… представляешь, она ничего не взяла с собой… все оставила мне, все свои вещи…

— А где Марк сейчас?..

— Наверное, на выставке… у него сегодня вернисаж… — Лиза что-то изобразила на своем лице.

— А почему ты не с ним?..

— Для меня все это чересчур утомительно… я не любительница церемоний и всей этой суеты… ты знаешь, мне кажется, он сейчас не на выставке и я боюсь за него…

— От любви еще никто не умирал…

— Нет умирали…

— Умирали, но не от любви, а от отчаяния или страха… для них смерть была в некотором роде спасением…

— Ты так говоришь… ты даже представления не имеешь, что такое любовь…

— Почему же не имею, имею… любовь — это одна из разновидностей душевной болезни…

— А ты хотел бы убедиться… — Лиза замолчала и вдруг выбежала из комнаты.

Глеб нашел Лизу на пристани у полузатопленной лодки, где она зажигала бенгальские огни. Бледные трепещущие султаны вспыхивали в ее руках, изменчиво отражаясь в черной воде. Марка он не сразу заметил. Он стоял в тени.

— Лиза, ну, не сердись… я не мог взять тебя с собой… — Марк улыбнулся.

— Правда, красиво?.. — Лиза тронула Глеба за плечо. — Просто изумительно, да?.. как брызги…

— Зазеваешься и промокнешь до костей… — пробормотал Глеб.

Она рассмеялась. Она не обращала внимания на Марка.

— Лиза…

— Ах, Бога ради… я уже сто лет Лиза…

— Лиза, ты же знаешь, как я тебя люблю…

— Так я тебе и поверила… ты стал лицемером, ужасным лицемером… вот Глеб меня любит, да, Глеб… — Она слегка закраснелась.

— Нет, ты только представь себе… — обратился Марк к Глебу. — Из-за чего весь этот спектакль… я, видите ли, не взял ее на выставку…