— Какого Михея?

— У вас разве их несколько было? — кротко спросил Ник. — Михея, Хозяина Поречья. Слыхал о таком?

— Ага. А...

Вит попытался что-то еще сказать, но только моргнул и закрыл рот. Михей, пореченский Хозяин. Он же не рыжий был, мелькнула дурацкая мысль.

— Не обижайся на девочку. Сам понимаешь, не тот был случай, чтобы хвастать родством с Хозяином. Да и в любом случае навряд ли она этим родством гордилась бы. Она и жила не с ним, а с материной родней. Это и понятно, если вспомнить, как ее мать погибла... Знаешь эту историю? Хотя откуда, ты же сам тогда в пеленках был. Ну и обойдешься без этого знания.

На самом деле Вит знал. Про то, как Михей женился и что случилось потом, и в Южном Холме шептались. Он только не слыхал, что у этой женщины была от Михея дочка.

— Айген, значит, погиб. А Михей время потратил, чтобы ее выкинуть из деревни, вот обе деревни и провалились... А тебе она что сказала?

Вит промолчал. Травы она собирала, видите ли. Без мешка, без серпа или ножика, зато в теплой безрукавке, с запасом хлеба, в хороших башмачках... ночью в Хозяйском Лесу, куда нормальные люди отродясь не ходили ни за какими травами-ягодами. Он представил, как ее тащит по воздуху невидимая сеть в ночной темноте, как ослабевает и опускается, не донеся до входа, до домика Ника. Вспомнил двух Диких, лежащих на земле, — тогда он и не успел задуматься, как это так вышло, что Яна от них вырвалась...

— Ладно, — сказал Ник. — С ней все будет хорошо, хромой не останется. Теперь ты. Что сперва — есть, мыться или рассказывать?

Вит смутился при слове «мыться» и ответил: «Рассказывать». Ник повелительным взмахом руки подогнал живую скамью к зеркалу, велел садиться.

Самый сильный из здешних Хозяев оказался молодым, младше Айгена. В бороде ни сединки, и руки молодые, ровные. На вид не добрый и не злой, а как будто рассеянный. То говорит коротко и чуть насмешливо, а то бормочет всякую чушь, не заботясь о том, поймут ли его и что подумают.

Сам себе Хозяин легонько ткнул пальцами в зеркало, постучал по нему, перебирая мелькающие белые знаки, и за стеклом явилось нечто вроде замшелой стены — зеленое, желтое, там блестящая синяя жилка, здесь горсточка бурых кубиков, и с замиранием сердца Вит понял, что это...

— Карта?!

— Карта... Вид сверху, скажем так. Вот мы. (Белый палец ткнул в длинное, похожее на рыбу озеро, на одном берегу — лес, другой — серый и черный, прорастающий зелеными лишаями, и кудрявый квадрат сада, что-то блестящее, белое или серебряное, темный прямоугольник замка и красные ограненные камешки, в которых Вит признал крыши башенок.) Вот тут, как я понял, вы ночевали. (Кружочек пруда, а это темно-зеленое облачко, может, та самая яблоня?) А вот тут...

Ник заставил карту под стеклом сдвинуться влево. Откашлялся, обвел пальцем круг.

— Здесь, говоря коротко, был Южный Холм. Эту картинку я вчера получил.

Вит молча разглядывал пятно на зеленом бархате — то ли растрепанный цветок, то ли криво намалеванная звезда серо-песочного цвета. Земля у нас неважная, дядька всегда говорил...

— А вот что было.

Карта мигнула — мерзкое пятно исчезло, и под ним оказались ниточка дороги, квадратные бусинки домиков между струнками улиц... вот церковь, а это, значит, наш двор.

— Вот Поречье, вот вы, — с опозданием пояснил Ник. Карта дернулась вправо, влево, Вит неволько протянул руку, чтобы удержать ее, но не решился. — Людей ваших пытался искать — пока никого не нашел, только вы вот объявились. Главное, вокруг все чисто! Ничего нигде... Ни ветерка в вашу сторону... Так что случилось-то?

Вит все рассказал ему. И про Леху с его женой-стервой, и про смерть Айгена, и как он встретил Яну в Хозяйском Лесу, и про ночевку, и про Диких Хозяев. Ник слушал молча, головой покачивал непонятно, то ли в одобрение, то ли в осуждение. Вопросов никаких не задавал, пока не дошло до полета над озером.

— ...И сказал на простом языке: хочу лететь. Не знаю зачем, правда не знаю. Я испугался очень... за нее.

— Ты перед этим говорил что-нибудь?

— Ну так, болтал всякую ерунду... для нее, чтобы успокоить.

— Какую ерунду? Вспомнить можешь?

— Говорил... хорошо бы, чтобы лодка здесь была... потом рассказывал ей, что такое корабль... про паруса...

— А еще точнее? Слово в слово?

— Ну... что у корабля парус, что он ветер ловит... а если паруса нет, то гребут веслами, и не в одиночку, а много...

Ник засмеялся.

— Достаточно. Везучий ты, Вит с Южного Холма.

Последние слова он произнес с уважением, будто везение было личной Витовой заслугой.

— Я произнес ключ? — тихо спросил Вит. Он, собственно, уже и сам понял. Это бывает, что слова обыденной речи совпадают с Хозяйскими, почему все и боятся в Лесах разговаривать. — Ваш ключ, собственный, который их ключи перебил. Случайно. А какое Слово...

Он осекся: вопрос был невероятно наглым. Но Ник не рассердился.

— Слово простое: «рибут». Знал его?