Внесли изменения в инструкции для капитанов фрегатов, добавив в нее в случае с Фёдоровым следующую преамбулу:

«Взаимная польза купеческой навигации требует, чтоб берега, проходы и карты, елико возможны были известны, и сим уменьшилось число бедствий, происходящих от мореплаваний, а как мало очень сведомы и необстоятельно на карты положены берега Ботнического залива, также и разные проходы в шхерах и входы и выходы в Карлскрон, куда по соседству и распространению коммерции плавание хотя и есть, но приумножалось бы конечно гораздо более <… > если бы не было сей препоны».

При заходе в Карлскруну Фёдоров должен был поставить в известность о своих намерениях «снять препоны» при плавании в Карлскруну командира Карлскрунской базы. Что из этого вышло, мы скоро увидим.

В июне 1784 г. фрегаты вышли в море.

Фёдоров, выполняя инструкцию, начал свой гидрографический «танец» от Борнхольма33.

Зайдя в Карлскруну, он нанес визит командующему базой адмиралу Эренсверту и вручил ему текст памятной записки, объясняющей цель его экспедиции. К своему удивлению, он услышал от шведа совершенно обескураживающий ответ: Карлскруна — чисто военный порт и в коммерческих целях не используется! Кроме того, к услугам каждого иностранного судна в Карлскруне имеется лоцманская служба. Эренсверт попросил Фёдорова подождать со съемками, пока не придет подтверждение разрешения от короля, который со дня на день должен был вернуться в Швецию из Штральзунда. Кислое настроение русского капитана описывать не беремся, а выражения, которые он выбрал для своих шефов в Петербурге, до наших ушей не дошли.

Фёдоров попросил шведского адмирала разрешения послать на съемки у входа в гавань хотя бы тузик. Адмирал сдался, и две шлюпки со штурманами вышли в море. За ними неотлучно следовали малые шведские боты. Тем не менее, штурманы вернулись довольные: съемки были осуществлены с высокой точностью. Но радости Эренсверту это не доставило, и на следующий день он учтиво попросил Фёдорова шлюпок в море больше не посылать, «ибо в городе происходит разная молва». Он вручил капитану шведские гидрографические сведения, полностью подтвердившие результаты русских съемок накануне. Более того, адмирал сообщил о скором издании новых шведских карт карлскрунской акватории и обещал их подарить русским морякам.

Фёдоров поблагодарил адмирала за «ласковость» и сообщил о разговоре с послом в Стокгольме Риманом. 4 августа Риман со ссылкой на беседу с первым министром Швеции написал Фёдорову в Карлскруну, что снимать карты портов и глубин в них запрещено, особенно в Карлскруне. Обсервации и съемки береговой линии не запрещались. В приложении к своему письму посол выслал Фёдорову карты Каттегата, Бельтов и Зунда, а также берегов от Сёдерхамна до Стокгольма, входившие в атлас Балтийского моря контр-адмирала Юхана Нурденанкера: «Сии карты еще никому сообщены не были, они только что на прошлой неделе вышли из печати».

«Гектору» в Карлскруне больше нечего было делать, и Фёдоров, взяв лоцмана, двинулся в обратный путь. По дороге он делал замеры глубин, измерял пеленги и дополнил уже имевшиеся карты новыми гидрографическими сведениями. К своему отчету в Адмиралтейской коллегии он приложил также купленную им лоцию на шведском языке и шведский компас. Всё это представляло большую ценность для Балтийского русского флота: на военных кораблях таких карт не было, и многие штурманы копировали карты Нурденанкера вручную.

Оригинал карты Фёдорова — Нурденанкера (или ее рукописная копия, выполненная по свежим следам экспедиции «Гектора»), кажется, сохранился, он попал в коллекцию карт графа И.Г. Чернышева. На ней показан путь судна, сопровождаемый промерами и пеленгами, в том числе подход к Карлскруне с юга, и написано: «Карта с показанием г. Карлскруна и от него с лежащими островами, крепостъми, проливами и мелями, а ныне оная через пеленги поправлена, промером глубин умножена». Кроме того, в РГА ВМФ есть ее копия, на которой показаны все промеры, сделанные Фёдоровым.

… Действия А. Берга были более успешными. 8 августа 1784 г. он доложил Адмиралтейской коллегии о завершении экспедиции. Из доклада видно, что Берг, имея на руках новейшие описи датских и шведских карт, приступил к наблюдениям и промерам и выяснил, что более точны карты шведских специалистов. Однако подходы к порту Гётеборга требовали дополнительного уточнения, и Берг тщательно «пропахал» участок от о-ва Вингё до крепости Эльвсборг. К отчету были приложены карты Каттегата, Гётеборгского залива, подходов к Борнхольму, Копенгагену и Норрботтену.

Труды гидрографов Н. Фёдорова и А. Берга оказались весьма кстати и имели большое значение в ходе русско-шведской войны 1789–1790 гг., давая возможность русским кораблям уверенно приближаться к шведским берегам. После Эландского сражения 26 июля 1789 г. шведский флот укрылся в Карлскруне, и когда возникла надобность осмотреть его, русские послали туда фрегат «Меркурий». Фрегат близко подошел к порту Карлскруна и обнаружил в нём 15 шведских кораблей. Полученные разведданные были использованы в весенне-летней кампании 1790 г.