— Ну.

— Моя бабка там ведущей работала. Хорошие деньги по тем временам платили.

— Угу.

— Тебе неинтересно, что ли?

— Очень интересно. Только мне некогда, извини, надо работать.

Алеша пошел обедать. За едой он был странно задумчив и молчалив. Рядовой Гриценко кинул в него хлебом, но Алеша не стал делать из ложки катапульту, чтобы выстрелить в Гриценко супом. Гриценко удивился.

— Что с тобой, Алеша?

— Рядовой Гриценко, тебе нравятся сказки?

— Что я, маленький, что ли, сказки слушать? — возмутился Гриценко.

— Мне нравятся, — сказал маленький радист и покраснел.

— И мне, — подключился второй шофер Виталик.

— И мне, — сказал шофер Коля.

— И мне, — какой-то вылезший из трюма кочегар, похожий на крота с большой бородавкой на носу.

— И мне, — сказала проходившая мимо Галя. — Алеша, расскажи сказку, а?

— Хорошо, вечером расскажу, перед отбоем, — смутился Алеша и скомкано вышел из кают-компании.

Посмотрел на монгольскую голову. Подошел к ангару.

— Дэн!

— Ну чего тебе?

— Ты по сказкам не соскучился?

— Соскучился, соскучился…

— Давай ее на корабль возьмем? Будет нам сказки рассказывать.

— Кого?

— Да тетю Валю…

— Некогда мне, сказал.

— Ну давай! Она сказочница профессиональная.

— А капитан?

— Капитан только за будет. Ему, думаешь, интересно всё время взаперти с Афанасием сидеть?

— С Афанасием неинтересно. С девушками интересно.

— А им? Ты бы стал сидеть взаперти с капитаном и Афанасием?

— Нет, не стал бы.

— Ну вот видишь! И им неинтересно. Маша только что сказала, что хочет сказки послушать. И Виталик, и радист. И Коля.

Дэн молчал.

— Дэн?

— Ну чего?

— Давай возьмем?

— Отстань от меня, не видишь, работаю?

Слева проплыла заброшенная деревня. От одной избы осталась только обгорелая труба. На самой верхушке сидел петух и траурно кукарекал.

Алеша прислонился спиной к ангару. Вышел Дэн, встал рядом, закурил. Алеша смотрел на Жугдэрдэмидийна Гуррагчу. Жугдэрдэмидийн Гуррагча смотрел на Алешу и улыбался.

Посреди Великой Монгольской Степи стояли три березы.

Настала ночь, и тень от них покрыла всю степь. Стало темно.

В капитанской каюте вновь зажегся свет. Кок Афанасий приготовил праздничный ужин на четверых.

Дэн всё еще возился в ангаре. Алеша лежал в кубрике с открытыми глазами. Перед сном думалось о женщинах. О том, как они проводят там время, капитан, кок Афанасий, Галя и Маша. В капитанской каюте.

— Алеша! — услышал он громкий шепот.

— Что? — спросил мысленно Алеша.

— Алеша! Одевайся и выходи!

— Лень… Спать охота, — подумал Алеша.

— Алеша!

Алеша повернулся на другой бок.

— Ну Алеша! К бабке-то полетим?

— Погоди! — крикнул Алеша в темноту, быстро облачился и выскочил на палубу.

Дул ветерок, было довольно свежо.

— По подъему бы так одевался, — ухмыльнулся Дэн. — Ну что, полетели?

— Передумал?

— Полетели, а то обратно передумаю!

— Всё-всё, я готов. Пошли.

— Погоди!

— Чего?

— Давай еще Жугдэрдэмидийна Гуррагчу с собой возьмем.

— Зачем?

— Ну, вдруг нам монголы встретятся. Мы их напугаем.

— Так мы скорее бабушку напугаем, чем монголов. И потом, вдруг, пока нас нет, монголы нападут на корабль? А у них Жугдэрдэмидийна Гуррагчи нет. Тяжко им тогда. Нет, здесь он нужнее.

— Да, ты прав, — вздохнул Дэн. — Жалко. Ну, пошли.

— Погоди!

— Чего?

— Надо им записку оставить, волноваться будут.

Алеша написал на куске картона: «МЫ УЛЕТЕЛИ ЗА ТЕТЕЙ ВАЛЕЙ СКОРО БУДЕМ, НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ. АЛЕША И ДЭН», приколотил листок к двери ангара и сел в самолет Галины.

Дэн несколько раз газанул, проверяя подачу топлива.

Они вывели самолеты из ангара. Шины тихо прошуршали по взлетной полосе, и две желто-черные «Тушки» взлетели с палубы и исчезли в темноте. Капитан, Афанасий и девушки почувствовали вибрацию потолка, но не обратили внимания.

Идущий в кильватере грузовик дал долгий гудок.