Ботев Антон Алексеевич
Шрифт:
— Мы — русские летчики! — сказал Дэн.
— Ах, русские летчики! — восхищенно всплеснула руками тетя Валя. — Освободители!
— Твой внучек, Алеша, — сказал Алеша. Он все так же улыбался.
— Ах, Алешенька! — обрадовалась тетя Валя, — Как твои дела, Алешенька? Ты тоже русский летчик?
— Да, бабушка! Я тоже русский летчик, — улыбался Алеша.
— И я русский летчик! — встрял Дэн.
— Ай, молодцы! — восхитилась бабушка. — Алеша — и русский летчик!
— А меня Дэн зовут! — закричал Дэн.
— И ты, Дэн, тоже молодец! А как вырос-то, Алешенька!
— Мы приехали тебя выручать из монгольского плена! — не унимался Дэн.
— Да, — подтвердил Алеша.
Мальчик с девочкой стояли в отдалении, почтительно глядя на русских летчиков.
— Тут монголы есть? — деловито спросил Алеша. Ему надоело улыбаться.
— Есть, конечно, внучек, как без них. Пришли, козу забрали.
— А сейчас они где?
— Сейчас в двадцати километрах на восток-юго-восток отсюда, собирают большие силы в количестве двадцати тысяч человек, собираются двигаться на север и захватывать штаб пятой дивизии, — отчеканила бабушка. Ей тоже надоело улыбаться.
— Полетишь с нами, тетя Валя? — спросил Дэн.
— Полетели с нами, а? — попросил и Алеша. — На корабль. Сказки будешь нам рассказывать.
— Я бы с радостью, да на кого мне правнуков оставить? — показала бабушка на мальчика и девочку. — Кстати, знакомьтесь, вот твои племянники — Ваня и Аня. Ванюша, Нюра — это ваш дядя Леша.
— Здравствуй, дядя Леша, — сказал Ваня.
— Здравствуй, дядя Леша, — сказала Аня.
— А я дядя Дэн! — крикнул Дэн. — Я русский летчик!
— Здорово, дядя Дэн! — закричал Ваня. — Покажи медали!
— И ордена! — пропищала Аня.
— Я их на корабле оставил, — схитрил Дэн. — Вот пусть бабушка слетает со мной и привезет вам.
— Бабушка, слетай на корабль! — закричали Ваня и Аня.
— Слетай, а? — попросил Алеша.
— Пошли чай пить, — распорядилась тетя Валя.
За чаем тетя Валя позволила себя уговорить.
— Ладно, слетаю я с вами.
— Ура! — закричал Дэн.
Алеша заулыбался.
— А вы, дети, чтоб…
Алеша с Дэном отошли, чтоб не слышать прощания бабушки с правнуками.
— Долгие проводы — долгие слезы, — философски говорил Дэн, закуривая.
8. Тетя Валя летит на корабль
Тетя Валя полетела не одна. Она взяла с собой Хрюшу, Степашку, Каркушу, Филю и прочих.
— Садись ко мне! — кричал Дэн. — Эх, прокачу!
— Лучше ко мне, бабушка, — просил Алеша, — ведь я же твой внук.
— Почему это к тебе? Подумаешь, внук!
— Сам испугался к бабушке лететь!
— Тише, дети, тише! Я с Хрюшей и Степашкой полечу с Алешей, потому как он мне внук, и вообще не испугался лететь ко мне ночью. Алеша храбрый. А с Дэном полетят Филя, Каркуша и прочие.
— Эх! — вздохнул Дэн.
— Погодите — надо с домом попрощаться, — сказала бабушка.
В избе дети погасили огни. Темно стало кругом и тихо так, что слышно было, как клохчут спросонья куры. Монголы утащили петуха за темные леса, потому куры и беспокоились. Опасно было без петуха, время военное. Тетя Валя подошла к курятнику, сказала что-то, и замолчали даже куры. Установилась абсолютная тишина, только ветер шевелил траву.
Вышла на небо луна, стало светло, и от мерного качания ковыля жутко как-то стало Алеше. Трава кланялась улетающим, кланялась…
Тетя Валя села в самолет к Алеше, а все прочие, за исключением Хрюши и Степашки — к Дэну.
Моторы взревели, тишина сразу пропала, зато трава перестала кланяться улетающим, а попыталась убежать, да не давали корни. Нагнетаемый пропеллерами горячий воздух пригибал ее к земле. Лужайка перед домом была как причесанная. К утру разлохматилась, правда.
Тетя Валя сидела на соседнем кресле, и Алеша чувствовал исходящее от нее тепло. Тетя Валя была прямо как печка — такая горячая.
— Тетя Валя, — восхитился Алеша, — ты горячая, как печка!
Тетя Валя промолчала.
Зато подали голос Степашка и Хрюша.
— Потрогай меня, — сказал Степашка, — я тоже горячий!
— Хрю-хрю, — сказал Хрюша.
— Они что, говорят? — изумился Алеша.
Тетя Валя молчала.
— Они! — возмутился Хрюша, — можно подумать, нас не существует! Не они говорят, а мы говорим! Правда, Степашка?
— Ну потрогай меня! — кричал Степашка. — Смотри, какой я горячий!
Алеша потрогал Степашку. Никакой он был не горячий, так, обычный, матерчатый, слегка нагрелся от бабушкиного тепла. Хрюша и то был теплее, правда, он сидел ближе к тете Вале.