Шрифт:
– Мясник Антон говорит, что сам все видел, – ответил Шреефогль, не отпуская руку жены, которая теперь тихонько всхлипывала. Он покачал головой. – До сих пор я верил, что убийства детей можно разумно объяснить, а на самом-то деле… – Он запнулся. – Вы что думаете? – спросил он лекаря.
Симон пожал плечами.
– Я не верю ни во что, чего не видел собственными глазами. Пока я вижу, что кто-то ворвался сюда и что ребенок пропал.
– Но дверь внизу была заперта.
– Для умелого человека с отмычкой нет ничего проще.
Якоб кивнул.
– Понятно, – сказал он. – Значит, мясник соврал.
– Не совсем, – ответил Симон. – Думаю, произошло следующее. Неизвестный открыл входную дверь отмычкой. Клара его услышала и заперлась в комнате. Он выломал дверь, и началась борьба. В итоге он выпрыгнул с девочкой в окно, прямо в телегу с соломой. А потом унес ребенка.
Шреефогль потер лоб.
– Но зачем бы ему прыгать с ребенком в окно? Он ведь мог выйти через дверь…
Симон не нашелся, что ответить. Вместо этого он спросил:
– Клара была сиротой, ведь так?
Тот кивнул.
– Ее родители умерли пять лет назад. Нам отдали ее на попечение. Но мы обращались с ней так же, как с собственными детьми. А жена любила ее даже больше, чем остальных…
К его глазам подступили слезы, он спешно смахнул их. Его жена отвернулась от мужчин и тихо плакала в подушку.
Тем временем толпа под окном росла, угадывалось волнение. Симон выглянул. Пришедшие приносили факелы. Намечалось что-то серьезное.
Лекарь задумался. Антон Кратц тоже был сиротой, Петер Гриммер рос без матери. Ночью перед первым убийством все были у Штехлин…
– Ваша Клара часто бывала у знахарки Марты Штехлин? – спросил Симон.
Шреефогль пожал плечами.
– Я не знаю, куда она ходила. Может…
– Она часто ходила к знахарке, – перебила его жена. – Клара сама рассказывала мне, что они собираются у нее. Я и подумать не могла…
– Утром два дня назад, – спросил Симон. – Когда умер Петер. Вы не заметили за Кларой чего-нибудь странного?
Якоб ненадолго задумался, потом кивнул.
– Она была очень бледная, за завтраком ничего не ела. Нам показалось, что у нее жар. Ведь днем позже она действительно заболела. Когда Клара узнала о маленьком Петере, то убежала к себе в комнату и не выходила до самого вечера. Мы решили не тревожить ее. Петер все-таки был ей другом.
– На ней была отметина.
– Что? – Симон позабыл, о чем думал.
Мария Шреефогль подняла голову и смотрела в пустоту. Потом повторила:
– На ней была отметина.
Якоб недоверчиво воззрился на жену.
– Что ты такое болтаешь? – прошептал он.
Мария говорила, уставившись по-прежнему в стену.
– Я купала ее вечером в бадье. Решила, что горячая вода с травами снимет жар. Клара упиралась, но я все-таки раздела ее. Она пыталась залезть по плечи в воду, но я увидела. Ту самую отметину, про которую все теперь говорят. Почти стертую, но все равно заметную.
У Симона пропал голос. Но он все же смог спросить:
– Круг и крест снизу?
Мария кивнула.
Наступило молчание. Слышались лишь гневные крики толпы снаружи. Наконец, Якоб вскочил. Лицо его побагровело.
– Почему ты мне ничего не сказала, будь ты проклята? – закричал он.
Женщина опять всхлипнула.
– Я… я… не хотела верить в это. И думала, что если перестану думать об отметине, то она исчезнет… – Она снова начала рыдать.
– Тупая корова! Может, мы смогли бы ее спасти! Поговорить, разузнать у нее, что это за отметина… А теперь уже поздно!
Шреефогль бросился вон из комнаты и, хлопнув дверью, скрылся в верхних покоях. Симон побежал за ним. Оказавшись на лестнице, он услышал крики снизу.
– Хватит с нас! – кричал кто-то. – Схватим ее!
Симон передумал и поспешил вниз. Снаружи он налетел на толпу. Вооружившись факелами, косами и кольями, люди как раз двинулись в сторону Монетной улицы. Среди них шли и несколько стражников. Судебного секретаря и никого из советников видно не было.
– Что вы задумали? – крикнул Симон им вслед.
Один из бунтовщиков обернулся. Это был кожевник Габриель, который в свое время сообщил Симону о несчастье с Петером.
– Расправимся с ведьмой, пока она не погубила еще больше детей, – сказал он.
Факел бросал на лицо жуткий отсвет, в темноте сверкнули белые зубы.
– Но Штехлин в тюрьме, – попытался успокоить их Симон. – А Клару забрал, скорее всего, мужчина.
– Это был дьявол! – прорычал другой голос. Симон узнал мясника Антона, свидетеля, который утверждал, что видел похитителя.