— Что это такое? — спросил Джон Дулитль, глядя во все глаза на странное животное.

— Помилуйте! — воскликнула утка. — Как же он думает зараз двумя головами?

— А, по-моему, он и вовсе не думает, — сказал пес Джип.

— Вот, Доктор, — сказала Чи-Чи, — это и есть пушми-пулью, самое редкое животное в лесах Африки, единственное во всем мире животное о двух головах. Возьмите его с собою и вы будете навек обеспечены. Люди станут платить какие угодно деньги, чтоб на него посмотреть.

— Но мне совсем не нужно денег, — сказал Доктор.

— Нет, нужно, — сказала Дэб-Дэб. — Разве вы забыли, как мучились в Грязеводске, чтобы заплатить по счету мясника? А как же вернуть моряку корабль, если его не на что будет купить?

— Я собирался построить ему корабль, — сказал Доктор.

— Да будьте же благоразумны! — воскликнула Дэб-Дэб. — Где же вы возьмете досок и гвоздей, чтоб его сделать? А на что же мы будем жить? Когда мы возвратимся, то будем еще беднее, чем прежде. Чи-Чи совершенно права: возьмите это чудище с собою!

— Хорошо! Может быть, вы отчасти и правы, — пробормотал доктор. — Это будет недурной новенький любимец. Но захочет ли пу — как он там зовется? — в самом деле ехать в чужие края?

— Да, я поеду, — сказал пушми-пулью, сразу увидевший по лицу Доктора, что это человек, достойный доверия. — Вы были так добры здесь ко всем животным, и обезьяны сказали мне, что только я вам и нужен. Но вы должны мне обещать, что отошлете меня назад, если мне не понравится в Стране Белых Людей.

— Ну, конечно, — сказал Доктор. — Извините меня, пожалуйста — вы, вероятно, приходитесь сродни семейству Ланей?

— Да, — сказал пушми-пулью, — Абиссинским газелям и Азиатским верблюдам со стороны матери. А прадедушка моего отца был последний из единорогов.

— Очень интересно, — прошептал Доктор. Он вынул из чемодана, который укладывала Дэб-Дэб, какую-то книжку и стал перелистывать страницы.

— Посмотрим, что говорит об этом Бюффон. [2]

— Я вижу, — сказала утка: — что вы говорите только одним из ваших ртов. А другой рот тоже умеет говорить?

— О, да! — сказал пушыи-пулью. — но другой рот я держу, главным образом, для еды. Таким образом, я могу в одно время разговаривать и есть, не нарушая правил приличия. Мы все в роду очень воспитаны.

Когда всё было уложено и все приготовления окончены, обезьяны устроили в честь Доктора большой пир. На него собрались все лесные звери. Еды и питья было вдоволь: ананасы, манго, мед и много других вкусных вещей.

Когда еда была кончена, Доктор поднялся и сказал:

— Друзья мои! Я не умею после обеда говорить длинных речей, — как другие. И я только что поел много фруктов и много меду. Но мне хочется сказать вам, как мне грустно покидать вашу прекрасную страну. Я должен уехать, потому что у меня есть дела в Стране Белых Людей. После моего отъезда не забывайте накрывать еду колпаками от мух и не спите на сырой земле. И… и я надеюсь, вы будете всегда счастливы.

Когда Доктор кончил свою речь и сел, обезьяны долго аплодировали и говорили между собой:

— Пусть в нашем роду сохранится память о том, как он сидел и ел с нами здесь, под деревьями. Ведь, он — Величайший из Людей!

А Большая Горилла, у которой в волосатых руках была сила, как у семи лошадей, подкатила к столу огромную скалу и сказала:

— Пусть этот камень навеки отметит памятное место!

И до сих пор, в самой гуще леса стоит этот камень. А обезьяны-матери, проходя по лесу со своими детенышами, указывают на него пальцами и шепчут:

— Вот! Смотри! Там в год Великого Мора сидел Добрый Белый Человек и ел с нами.

Когда пир кончился, Доктор со своими любимцами тронулся в путь к берегу моря. И все обезьяны проводили его до границы своей страны и несли его чемодан и сумку.

В красивом уголке, на берегу реки они остановились, чтоб проститься. Прощание длилось долго, потому что обезьян было много тысяч, и каждая хотела пожать руку Доктору Дулитлю.

Наконец Доктор и его любимцы остались одни и пошли дальше. Полинезия сказал:

— Мы должны идти потихоньку и говорить шопотом, когда будем проходить по стране Джолигинки. Если Король нас услышит, то опять пошлет своих солдат за нами. Я уверен, что он все еще сердится на мою проделку.

— А я думаю, — сказал Доктор, — как бы нам достать здесь другой корабль, чтобы поехать домой… Не найдем ли мы на берегу какую-нибудь никому ненужную лодку? Ну, да утро вечера мудренее.

Однажды, когда они проходили по чаще леса, Чи-Чи пошла вперед нарвать кокосовых орехов. В это время Доктор и остальные животные, не зная хорошо тропинок, заблудились в густом лесу. Они бродили и бродили, но никак не могли найти дороги к берегу моря.