У Гиты не было постоянного пристанища. Иногда она ночевала у Виктории, потом опять исчезала куда-то на своем мотоцикле и не показывалась дня по два, по три. Виктория не без основания боялась ее назойливости, потому что в первый же вечер, когда Гита возникла здесь, она заговорила о комнате.

— Пустишь меня, Вики?

Виктория ничего не ответила, а Гита приняла молчание за согласие и расположилась, как у себя дома. При этом с первой же минуты начала откровенничать.

— Как поживаешь, Вики? У, совсем забыла меня! Что это, нет для тебя старости, Вики? Что ты с собой делаешь?.. А пеньюар у тебя новенький? По случаю свадьбы? Эх, Вики, как это ты решилась, душка, на такой шаг? Хотя ты вроде меня — глазом не моргнешь. А люди пусть говорят, что хотят! Верно? У каждого человека свои расчеты. Браво!

И, схватив Викторию за руки, не отпускала ее, порываясь расцеловать.

Какой ужасный был вечер — они проболтали до полуночи. Гостья весь дом вверх дном поставила, даже старик вылез из-под одеяла, чтобы взглянуть на нее и поздороваться. Гита шумно носилась по комнатам, мылась, притиралась и даже попросила деда Ставри выбить на улице ее брюки, пропылившиеся за долгий путь.

— Пять дней добиралась, Вики, от самого Рудозема! В такие передряги попадала! Посмотри, я вся седая от пыли, словно на меня мучной мешок вытряхнули.

— Да, в самом деле, — уныло усмехнулась Виктория. — Ты бы хорошенько почистилась, прежде чем входить. Мацко, принеси веник и щетку!

Старик, будто того и ждал, с готовностью бросился помогать усталой и запорошенной пылью путнице. Принес веник, щетку, вычистил брюки. Пособил поставить мотоцикл в сарай. Сделал все, что от него требовалось. Он давно питал втайне симпатию к Гите. Виктория хмурилась, но из вежливости воздерживалась от резких слов. Гита, разумеется, улеглась не сразу, счастливая, что добралась до старого своего гнезда. Она предпочитала выкурить несколько сигареток и поболтать с госпожой Викторией, вместо того чтобы заваливаться спать вместе с курами. Отчаявшаяся Вики насилу уложила ее в постель.

— Не пора ли тебе спать, дружок? Довольно болтать, ложись иди!

— Отвыкла я, Вики, я ведь медицинской сестрой работала, ночи напролет приходилось дежурить.

— Медицинской сестрой?

— Да, да.

— Ты — медицинская сестра?

— А почему бы нет? Лучшей была во всей больнице. Люди пальцем на меня показывала. Даже на доску почета угодила… И премии получала. Не будь Борки, я бы очень выдвинулась.

Услышав имя Бориса, Виктория оживилась — она и забыла о нем. Где он теперь, что делает? И Виктория спросила:

— Вместе живете?

Гита улыбнулась.

— А как же? Думаешь, развелись уже? Нет, до этого еще не докатились. Борка, правда, сорвиголова и злит меня порой ужасно. Но и я ему номера откалываю — будь здоров!

— Где он сейчас?

— В Рудоземе.

— Что делает?

— Этого не опишешь!.. Во всяком случае, деньги у нас есть! Жаловаться тут не приходится.

— Почему же он не приехал с тобой?

— Да как тебе сказать, Вики, оставила его — пусть поживет холостяком. Не так уж он доволен этим, да кто его спрашивает! Я вскочила на мотоцикл — и нет меня. Поругались малость, ну да ничего, пройдет. Мы и раньше цапались, случалось, и дрались, а потом все улаживалось. Он, Борка-то, очень добрый, сердце у него мягкое.

Виктория стояла, держась за ручку двери, готовая каждую минуту выйти, и слушала надоевшую болтовню, не зная, как от нее избавиться, не обидев гостью. А Гита и не замечала этого. Она все говорила и говорила, куря одну сигарету за другой. Старик ушел спать и, наверно, уже сладко похрапывал под теплым одеялом. Вики позевывала, деликатно прикрывая рот рукой.

Так было в первый вечер. Потом отношение к гостье изменилось коренным образом. Виктория каждый раз давала ей понять, что тяготится ее присутствием и рекомендует подыскать квартиру. Пробовала даже запирать на ночь калитку, но не знающая преград Гита перелезала через железную ограду и оказывалась во дворе. А ключ от двери у нее был. И утром изумленная Вики опять находила Гиту на диване; она спала, укрывшись своим макинтошем, а рядом валялись окурки, губная помада, пудра, круглое зеркальце.

— Вики, — сказала она как-то утром. — Не запирай, пожалуйста, на ночь калитку. В крайнем случае я могу и через ограду перебраться, но это ни к чему, правда?

Викторию взорвало.

— Вон отсюда! — крикнула она, стукнув по столу. — Убирайся вон, нахалка! Кто тебе дал право врываться ночью в мой дом без разрешения?

Гита круто повернулась, вильнув своим «конским хвостом».

— Прошу прощенья, но я уже подала заявление в жилищную комиссию, так что незачем на меня злиться! Жду решения!

Этого было достаточно, чтобы окончательно разрушить идиллию. Виктория выгнала Гиту, но на другой же день Гита, как ни в чем не бывало, заявилась вновь.

— Ты что, Вики, шуток не понимаешь? Могла ли я так поступить с тобой? За кого ты меня принимаешь?

Бывшая вдовушка только рукой махнула:

— Делай, что хочешь! Ну тебя к черту!

Все же Гита реже стала показываться у Виктории Беглишки, вот почему старания Филиппа Славкова встретить ее в этом доме оставались безуспешными. Но, как часто бывает, случайность вмешалась в их судьбу.