«А еще, Дэнни, надо, чтобы последняя выпивка как следует выветрилась, прежде чем ты придешь туда и попросишь бланк заявления о приеме на работу. Даже если тебе предложат всего лишь гонять полотер в ночную смену».

Голос Дика Хэллоранна. Господи Иисусе. Давно Дэн не думал о Дике. Может быть, с самого Уилмингтона.

С приходом лета — сезона, для которого во Фрейзере совершенно точно хватало резонов, — работы будет навалом. Но если бы Дэну пришлось выбирать между рестораном «Чили» в местном торговом центре и Минитауном, он бы совершенно точно выбрал Минитаун. Дэн открыл было рот, чтобы ответить Фримэну, но не успел, потому что Хэллоранн заговорил снова.

«Тебе скоро тридцатник, малыш. Вполне возможно, что шансов у тебя осталось не так уж много».

А Билли Фримэн все смотрел на него с неприкрытым и простодушным любопытством.

— Да, — ответил Дэн, — я ищу работу.

— В Минитауне ты долго не проработаешь. Когда приходит лето и начинаются школьные каникулы, мистер Кингсли нанимает местных. В основном от восемнадцати до двадцати двух лет. Этого от него ждут члены городской управы. Да и работают ребятишки задешево.

Он широко улыбнулся, демонстрируя дыры на месте пары когда-то выпавших зубов:

— Не самое плохое место, чтобы сшибить бакс-другой. Сейчас, конечно, работать на улице не очень-то приятно, но холода долго не продержатся.

Нет, не продержатся. Большая часть строений на общественной площадке была укрыта брезентом, но скоро его снимут, обнажая все составляющие маленького курортного городка летом: прилавки с хот-догами, киоски с мороженым, что-то круглое, что на взгляд Дэна смахивало на карусель. И конечно же, был еще поезд, поезд с маленькими вагончиками и большим турбодизелем. Если Дэн сможет продержаться в завязке и завоюет доверие, Фримэн или его босс — Кингсли, — может быть, даже позволят ему пару раз побыть за машиниста. Было бы здорово. А потом, когда муниципальный департамент наймет на работу недавних школьников из местных, у него всегда останется хоспис.

То есть, если он решит здесь осесть.

«Уж лучше тебе осесть хоть где-нибудь», сказал Хэллоранн — похоже, сегодня у Дэна выдался день бесплотных голосов и видений. «Уж лучше тебе осесть где-нибудь поскорее, иначе ты вообще не сможешь остановиться».

К собственному удивлению, Дэн рассмеялся:

— По-моему, звучит здорово, мистер Фримэн. По-настоящему здорово.

— На земле когда-нибудь работал? — спросил его Билли Фримэн. Они медленно шли вдоль состава. Крыши вагончиков доходили Дэну только до груди, заставляя его чувствовать себя великаном.

— Умею полоть, сажать и красить. Знаю, как управляться с садовым пылесосом и бензопилой. Могу чинить небольшие движки, если поломка не очень серьезная. И могу водить газонокосилку, не наезжая на маленьких детей. Вот про поезд… про поезд не знаю.

— На это тебе надо будет получить разрешение у Кингсли. Страховка и прочая мутотень. Слушай, а рекомендации у тебя есть? Без них мистер Кингсли на работу не берет.

— Кой-какие. В основном, на место уборщика и больничного санитара. Мистер Фримэн…

— Можно просто Билли.

— Непохоже, чтобы ваш поезд мог возить пассажиров, Билли. Где им сидеть?

Билли широко улыбнулся.

— Погоди-ка. Посмотрим, насмешит ли это тебя так же, как меня. Мне никогда не надоедает на это смотреть.

Фримэн вернулся к паровозику и перегнулся внутрь. До того лениво тарахтевший движок взревел и выпустил несколько облачков черного дыма. По всему составу «Хелен Ривингтон» пронесся вой гидравлики. Внезапно крыши пассажирских вагонов и желтого тормозного — всего их было девять — начали подниматься. Дэну показалось, что это поднимаются крыши девяти кабриолетов одновременно. Он наклонился, чтобы посмотреть сквозь окошки, и увидел, что по центру каждого вагона установлены жесткие пластиковые сидения. В пассажирских по шесть, а в тормозном — два. Всего пятьдесят.

Когда Билли вернулся, Дэн улыбался во весь рот:

— Наверно, ваш поезд выглядит очень странно, когда в нем сидят пассажиры.

— О да. Все животики надрывают от смеха и щелкают фотоаппаратами как нанятые. Смотри.

В хвосте каждого пассажирского вагона находилась стальная ступенька. Билли вскочил на одну, прошел по проходу и сел. Возник странный оптический обман, делавший Билли гораздо больше размером. Он величественно помахал Дэну, который представил, как пятьдесят бробдингнегов, под которыми крошечный поезд был едва заметен, торжественно выезжают с Минитаунской станции.

Едва Билли Фримэн встал и вернулся на землю, Дэн зааплодировал.

— Бьюсь об заклад, что между Днем памяти и Днем труда вы продаете миллиард открыток.

— Уж будь уверен.

Билли порылся в кармане куртки, вынул потрепанную пачку сигарет «Дюк» — дешевую, хорошо знакомую Дэну марку, продающуюся по всей Америке на автобусных остановках и в универмагах — и протянул Дэну. Тот взял одну. Билли прикурил им обоим.

— Нужно ловить момент, пока могу, — пояснил Билли, глядя на сигарету. — Еще пара лет, и курение здесь запретят. Женский клуб Фрейзера уже что-то такое болтает. Кучка старых перечниц, вот что я скажу, но знаешь, как говорится: рука, качающая чертову колыбель, правит чертовым миром.