— Одна из этих.

Он перевернул фотографии.

— Фрайбург, Мэн… Мэдисон, Нью-Гэмпшир… Эннистон, Нью-Гэмпшир. Может, какая-то из них тебе больше по душе?

Роза еще раз прошлась по снимкам, потом протянула ему фотографии с видом на Белые горы из Фрайбурга и Эннистона.

— Думаю, одна из этих, но я проверю.

— И как ты это сделаешь? — спросил Ворон.

— Я ее навещу.

— Судя по твоим же словам, это может быть опасно.

— Я навещу ее, когда она уснет. Девочки спят крепко. Она даже не узнает о моем визите.

— Ты уверена, что это необходимо? Ведь эти три городка находятся примерно в одном районе. Можем заехать туда и проверить.

— Ага! — воскликнула Роза. — Просто подъедем и скажем: «Мы ищем одну местную девочку, но нормальным способом мы ее найти не можем, поэтому помогите нам. Может, вы видели девочку лет двенадцати, которая умеет предсказывать будущее и читать мысли?»

Папаша Ворон вздохнул, засунул поглубже в карманы свои большие руки, и посмотрел на нее.

— Прошу прощения, — сказал Роза. — Я слегка на взводе. Просто я хочу поскорее с этим покончить. И не волнуйтесь за меня. Я могу о себе позаботиться.

Дэн сидел и смотрел на покойную Элинор Улэй. На открытые глаза, уже начавшие стекленеть. На крошечные ручки, лежавшие ладонями кверху. А больше всего — на открытый рот. В нем застыло молчаливое безвременье смерти.

— Кто ты?

Думая: «А то я сам не знаю». Разве он не искал ответов?

— Какой ты хороший вырос.

Губы не шевелились, и слова казались лишенными эмоций. Может быть, смерть украла у его старого друга все человеческие чувства. Если так, очень жаль. А может быть, это не Дик, а кто-то притворяется Диком. Или что-то.

— Если ты Дик, докажи это. Скажи мне что-нибудь, о чем можем знать только мы с ним.

Молчание. Но присутствие никуда не исчезло. Он его чувствовал. И потом:

— Ты спросил меня, зачем миссис Брент штаны шофера.

Дэн не сразу сообразил, о чем говорит голос. А потом вспомнил. Это воспоминание хранилось на дальней полке, где он держал все кошмары, связанные с «Оверлуком». И свои шкатулки, конечно же. Миссис Брент выезжала из гостиницы в тот день, когда Дэнни прибыл туда с родителями, и он случайно уловил ее мысль, когда парковщик подвел ее машину к дверям гостиницы: «Хотела бы я забраться в эти штаны».

— Ты был всего лишь мальчишкой с огроменным радио в голове. Мне было тебя жалко. И страшно за тебя. И не зря, верно ведь?

В этих словах чувствовался слабый отголосок былой доброты и юмора его друга. Да, это был Дик. Дэн, потрясенный, смотрел на мертвую женщину. Свет в комнате мигнул. Кувшин с водой снова вздрогнул.

— Надолго я не задержусь, сынок. Мне больно здесь оставаться.

— Дик, тут есть одна девочка…

— Абра. — Что-то вроде вздоха. — Она такая же, как ты. Все это ходит по кругу.

— Она думает, что какая-то женщина охотится за ней. Эта женщина носит шляпу. Старомодный цилиндр. Иногда у нее во рту только один зуб, верхний. Когда она голодная. Во всяком случае, так мне рассказала Абра.

— Задавай свой вопрос, сынок. Я не могу здесь оставаться. Для меня теперь этот мир — сон во сне.

— Есть и другие. Друзья женщины в шляпе. Абра видела их с фонариками. Кто они?

Снова молчание. Но Дик все еще был здесь. Изменился, но не ушел. Дэн чувствовал его в нервных окончаниях, в электричестве, пробегавшем по влажной поверхности его глазных яблок.

— Они — пустые дьяволы. Они больны и не знают об этом.

— Не понимаю.

— Нет. И хорошо. Если бы ты с ними встретился — если бы они хотя бы унюхали тебя, — ты бы давно был мертв. Они бы использовали тебя и выбросили, как пустой пакет. Так случилось с тем, кого Абра зовет бейсбольным мальчиком. И со многими другими. Дети, которые сияют — их добыча, но ты ведь и сам об этом догадался? Пустые дьяволы пожирают эту землю, как рак — кожу. Было время, когда они ездили на верблюдах по пустыне; было время, когда они гнали караваны по Восточной Европе. Они поедали крики и запивали их болью. Ты пережил кошмар «Оверлука», Дэнни, но зато избежал встречи с этим народцем. Теперь, когда та странная женщина обратила свои мысли к девочке, они не успокоятся, пока ее не заполучат. Они могут убить ее. Они могут сделать ее одной из них. А могут оставить при себе и использовать, пока не выдоят досуха, и это будет самое страшное.

— Не понимаю.

— Вычерпают ее до дна. Сделают пустой, как они сами.

Из мертвого рта донесся печальный вздох.

— Дик, что же мне делать-то, черт возьми?

— Добудь девочке то, о чем она просила.

— Где они, эти пустые дьяволы?

— В твоем детстве; там, откуда родом все дьяволы. Мне не дозволено сказать тебе больше.

— Как их остановить?

— Есть только один способ — убить их. Заставь их принять их собственный яд. Тогда они исчезнут.

— Женщина в шляпе, странная женщина — как ее зовут? Ты знаешь ее имя?