С этими словами лебедь снял трубу со своей шеи и повесил ее на шею Луи, рядом с дощечкой и мелом.

— Носи на здоровье! — воскликнул он. — И пусть игра на ней принесет тебе счастье. Пусть леса, луга и горы огласятся песнью твоей дерзновенной юности!

Луи хотел поблагодарить отца, но не мог произнести ни слова. Писать на дощечке «спасибо» было бессмысленно: отец все равно не сумел бы прочитать, ведь он никогда этому не учился. Поэтому Луи кивнул головой, подвигал хвостиком и захлопал крыльями. По этим знакам отец догадался, что сын благодарен ему за труды и заботу и что подарок принят.

В компании молодых лебедей на Верхнем Красном Скалистом озере Луи пользовался самой большой популярностью. Выделялся он и своей экипировкой. Теперь на его шее висели не только дощечка и мел, но и медная труба на красном ремешке. Молодые самки начали его замечать, потому что он выглядел не так, как все остальные. Даже в стае не увидеть Луи было невозможно. Он единственный что-то при себе имел.

Луи обожал свою трубу. Как только он ее получил, он целыми днями только и делал, что пытался извлечь из нее хоть звук. Но даже удерживать ее было не так-то просто. Луи перепробовал множество различных положений, изгибал шею и дул в трубу. Поначалу труба не издавала ни единой нотки. Луи дул все сильнее и сильнее, у него даже мышцы заболели.

«Похоже, работа предстоит нелегкая», — подумал он.

Наконец он заметил, что когда он держит язык в особом положении, труба издает нечто похожее на вздох. Звук, конечно, не самый красивый, но это был звук. Он несколько напоминал шипение струи горячего воздуха.

— Пу-уф! Пу-уф! — говорила труба.

Луи старался изо всех сил. И вот, наконец, на второй день ему удалось взять чистую ноту.

— Ко! — сказала труба.

Сердце у Луи так и подскочило. Проплывавшая мимо утка остановилась и прислушалась.

— Ко! Ко-ии-уууф! — сказала труба.

«Да, чтббы с этой трубой совладать, потребуется время, — подумал Луи. — В один день музыкантом мне не стать, это уж точно. Однако Рим не сразу строился, и я научусь играть, даже если у меня на это уйдет все лето».

Труба для Луи была не единственным поводом для беспокойства. Во-первых, он знал, что она была украдена, что отец за нее не заплатил. Это сильно угнетало Луи. Во-вторых, исчезла Серена, лебедь, в которую он был влюблен. Она в шумной компании молодежи улетела с озер на север, к Змеиной реке. Луи боялся, что больше никогда ее не увидит. Его сердце было разбито, труба оказалась краденой, да и учить его играть было некому.

Всякий раз оказавшись в беде, Луи вспоминал о Сэме Бивере. Сэм не однажды помогал ему; вдруг он и теперь поможет? К тому же весна сделала Луи беспокойным: что-то тянуло его прочь, звало его лететь подальше от озер, куда глаза глядят. Однажды утром он взмыл в небо и устремился прямо в провинцию Свит Грас, на Открытое ранчо, где жил Сэм.

Лететь было гораздо труднее, чем в прошлый раз. Попробуйте-ка, полетайте с хлопающей на ветру дощечкой для письма, кусочком мела и раскачивающейся трубой на шее! Луи понял, как много преимуществ у тех, кто путешествует налегке, кого не связывает слишком большая собственность. Однако силы ему было не занимать, а дощечка, мел и труба были необходимыми вещами.

Завидев ранчо Сэма, Луи описал над ним круг, скользнул вниз и вошел в конюшню. Сэм чистил своего пони.

— Ба, только гляньте, кто к нам пришел! — обрадовался Сэм. — Ну и вид у тебя. Со своим скарбом ты смахиваешь на бродячего торговца. Рад тебя видеть.

Луи прислонил дощечку к стойлу пони.

«Я в беде», — написал он.

— Что стряслось? — забеспокоился Сэм. — И откуда у тебя труба?

«В ней-то и есть все мое горе, — написал Луи. — Отец украл ее. Украл и принес мне, потому что у меня нет голоса. За эту трубу не заплачено».

Сэм присвистнул. Он завел пони в стойло, привязал его, вышел и уселся на кучу сена. Некоторое время он молча сидел, уставившись на лебедя. Наконец он сказал:

— Тебе нужны деньги. Но ничего необычного в этом нет. Деньги всем нужны. Тебе необходимо найти работу. Ты сможешь откладывать заработок, а когда отложишь достаточную сумму, твой отец заплатит тому человеку, у которого он украл трубу. Ты вообще-то можешь на ней играть?

Луи кивнул и поднес трубу к клюву.

— Ко! — сказала труба. Пони подскочил.

— Ого! — воскликнул Сэм. — Здорово. А что-нибудь другое можешь?

Луи покачал головой. И тут Сэма осенило.

— У меня идея! — просиял он. — Этим летом я собираюсь поработать помощником вожатого в лагере для мальчиков в Онтарио. Это в Канаде. Бели ты выучишь несколько мелодий, я смогу попросить, чтобы тебя взяли горнистом. Лагерю нужен кто-то, кто умел бы играть на трубе. А работа такая: рано утром надо громко сыграть быструю мелодию, чтобы разбудить мальчиков. Это называется «побудка». Потом ты сыграешь другую мелодию и соберешь всех к столу. Это называется «сигнал приема пищи». А вечером, когда стемнеет и все лягут спать, когда вода в озере станет гладкой, как зеркало, а комары в палатках накинутся на мальчиков, когда у мальчиков начнут слипаться глаза, ты сыграешь еще одну мелодию, красивую, нежную и печальную. Она называется «отбой». Ну как, хочешь поехать со мной в лагерь и взяться за это дело?