Шрифт:
– Одна из них шла не в ногу.
Проверка в полку. Генерал проверил все. Там хорошо, там тоже хорошо. Ну, зашел в столовую. Смотрит, там солдаты едят.
– Как кормят, солдаты?
Молчание.
– Ну, как вас кормят?
Тишина.
– Выходит хорошо.
Солдат встает и говорит:
– Выходит-то хорошо, да вот входит плохо.
Солдат пришел из армии и решил устроиться на работу. У него спрашивают:
– Что умеете делать?
– Эта, могу копать...
– А еще что-нибудь можете?
– Эта, могу не копать...
– Ну, а еще кроме этого?
– А еще могу лопату так спрятать, что фиг найдете...
Льва Толстого, когда он служил в армии, очень расстраивал мат. Когда он его слышал, всегда останавливал бранящегося.
– Зачем же ты так выражаешься, голубчик, лучше, к примеру, скажи:
Ах, ты, дордын пуп, Амфидер! Или еще как-нибудь.
Когда же Лев Толстой уволился, солдаты с восторгом вспоминали о нем:
– Тут у нас раньше граф служил, ну и матершинник был, слова без мата не скажет, да такое загнет, что и в жизни не выговоришь.
Первая мировая война, фронт. Николай II со свитой идет по окопу. Вдруг начинается обстрел, и неразорвавшийся немецкий снаряд падает рядом с государем. Вся свита бросается на землю, а не растерявшийся солдатик бросает снаряд в сторону, где тот и разрывается. Спасенный государь благодарит солдата и интересуется фамилией.
– Рядовой Иванов, Ваше Величество!
Император обращается к стоящему рядом князю Голицыну:
– Князь! Мой личный друг, полковник Иванов, просит руки вашей дочери.
Князь мнется – не хочет с мужиком родниться...
– Хорошо! Мой адъютант, генерал от инфантерии Иванов просит руки вашей дочери!
Тут солдатик обнимает Николая за плечи, и говорит:
– Коль, да пошли ты его на х...н! что мы с тобой, баб не найдем, что ли!
Поле боя... Разруха. Дымящиеся воронки. Кругом трупы. Последний уцелевший солдат бредет среди этого кошмара. Проходит мимо одной из воронок – там бесформенная груда мяса... И вдруг из нее голос:
– Бра-а-а-ат... помоги-и... пристрели меня...
Сжалился солдат. Прицепил рожок и весь всадил в груду. Перекрестился и сказал:
– Пусть будет тебе земля пухом, – и пошел дальше.
Вдруг сзади:
– Спасибо... бра-а-ат...
– Папа, а что такое евнух?
– Это такой солдат, у которого отобрали личное оружие...
На учениях по стрельбе солдат Иванов промахнулся, солдат Петров промахнулся, а солдат Рабинович попал в цель. Командир обращается к строю:
– Берите пример с Рабиновича – плохой солдат, а старается!
Два наших солдата в Афгане ведут на свою базу пленного душмана. Остановились передохнуть. Один вытащил сало, хлеб и лук, и оба принялись все это уплетать. Первый спрашивает:
– Петро, може и духу сало дадим?
– Та ты шо, вiн же мусульманин, ему нельзя!
– А ты его спытай, може будэ.
– Эй, дух, сало исты будешь?
Душман:
– Та який же мусульманин сало нэ ист?
Солдат в гостинице:
– Мне однокомнатный номер, пожалуйста.
Портье:
– Свободных номеров нет, извините.
– Ну, может, хоть один найдете?
– Нет.
– Ну, хоть какой самый плохой?
– Вам же сказали. Нет!
– А вот если б приехал министр обороны, у вас нашелся бы номер?
– Ну, если министр, то нашелся бы, конечно...
– Тогда отдайте мне его номер, я знаю точно: он не приедет.
Идет суд над офицером за избиение еврея в вагоне метро.
– Почему вы это сделали?
– Да он мне на ногу наступил!
– Могли бы и потерпеть!
– Так я терпел! Он наступил, я и думаю: потерплю 3 минуты. 3 минуты прошли. Думаю: ну, потерплю еще 2 минуты. Ну, эти 2 минуты прошли, а он все у меня на ноге стоит. Тут-то я ему и врезал...
Офицеру объявляют строжайший выговор и отпускают.
В зал вводят солдата, который избил восьмерых евреев в том же вагоне метро.
– Почему вы это сделали?
– Еду я в метро. Смотрю, рядом офицер, то на еврея посмотрит, то на часы. Потом, в конце концов, на часы взглянул и как вмажет! Так я решил, что по всей стране началось...