Еще минут через сорок ожидания дождь забарабанил по крыше машины, и уже через секунду сквозь лобовое стекло, как и сквозь стекла в дверцах, стало ничего не видно. Это был уже не дождь, а достаточно сильный ливень. Но в узком пространстве между скал не было ветра, потому что расщелина располагалась поперек его движения, более того, даже слегка уходила в обратную сторону под острым углом так, что ветер проносился мимо и мог в расщелину завернуть только в том случае, если образуется вихрь. Но вихрь — явление не настолько частое при таком тягучем и направленном ветре. Он тоже свою плотность имеет, и его тем же самым ветром может и должно мимо проносить так быстро, что не успеет в расщелину заглянуть. А если и попытается, то по каменной горке, запирающей расщелину, поднимется кверху и пролетит над скалами. Сильному вихрю или даже смерчу трудно будет в саму расщелину попасть, потому что она наверху всего-то пару метров шириной и книзу расширяется втрое.

Даже на тот случай, если вихрь или смерч ворвется в расщелину, Чингис перестраховался и приказал обложить машины спереди, сзади и по бокам камнями. Это, конечно, потребовало затрат времени, но безопасность того стоила. Несмотря на схожесть имен и намерений Чингиса и «Чингисхана», шутить с последним первый опасался, понимая, что человек не может спорить с неуправляемым явлением природы.

Ветра в расщелине практически не чувствовалось. Хотя, сидя в машине, ощутить его достаточно трудно, но можно определить хотя бы по тому, что струи дождя падают почти вертикально. Но повредить людям, укрытым в машинах, они не могут, разве что утомят своим беспрестанным стуком не только над головой, но и по всему корпусу машины.

— Интересно, как там наш пленник? Связанному плавать, мне кажется, не очень удобно, — усмехнулся Джумали. — Я бы, конечно, сходил посмотреть, чтобы любопытство удовлетворить, но опасаюсь промокнуть и ангину схлопотать. У меня горло всегда было слабым местом, с самого детства.

— Там в свое удовольствие не поплаваешь, — заметил амир. — Озера в этих местах не образуется. Там уклон сильный, вода вся стекает. Но здесь, в расщелине, мне кажется, дело хуже обстоит. У нас ни одной амфибии нет, наши машины плавать не умеют, и… — Недовольно скривив лицо, он чуть-чуть приоткрыл дверцу и выглянул наружу.

Вода в расщелине подходила уже к середине колес. Слива здесь не было, а тот легкий уклон, что все же существовал от природы, по приказу Чингиса неразумно завалили каменной горкой, сделав мощную запруду. Хорошо еще, что камни в горке разного размера и разной формы, и пространство между ними ничем не заполнено. Вода, наверное, находит себе проходы и между камней, но все же не так, как проходила бы без них. Это была еще одна ошибка Чингиса, но кто мог предвидеть ливень такой интенсивности! Кроме того, не бывает в жизни все предельно гладко, а из двух бед при любых обстоятельствах приходится выбирать ту, которая способна доставить меньше неприятностей. Защитились от ветра, а уж легкий потоп можно как-нибудь выдержать. Главное, чтобы он был действительно легким. Мокрую одежду можно высушить, простуду вылечить стаканом водки с острым перцем, но при этом сохранить жизнь. А при ураганном ветре это проблематично. Хотя, в принципе, подумай амир заблаговременно о сливе для воды, можно было бы камни внизу особым порядком выставить, желоба выложить. Тогда вода сбегала бы быстрее, и никаких проблем вообще бы не возникло. Но если бы знать, где упасть…

Джумали открыл дверцу со своей стороны, чтобы полюбоваться наводнением. В салон вода еще не заливалась, но скоро могло и такое произойти. И эта угроза была реальной. Значит, надо ждать и терпеть. Промокать, мерзнуть, но терпеть. Это, в принципе, все бойцы отряда умели.

— Даже простому глазу заметно, как прибывает… — сказал Джумали и тут же резко захлопнул дверцу, потому что случилось нечто непонятное, испугавшее его.

В расщелине и без того было темновато. Свет сверху проникал в узкое пространство, но и этот свет был цветом урагана, превратившего все цвета в единую безликую угрожающую массу. И вдруг резко и с шумом потемнело, и дождь в какой-то момент прекратился совсем, словно невидимая рука великана взяла и отодвинула его.

Но и это было еще не все. Джумали уселся на свое место за рулем и наклонился, всматриваясь сквозь лобовое стекло вверх, и в этот момент что-то тяжелое и объемное с громким стуком упало на крышу машины, едва ее не проломив. Крыша выдержала, однако вслед за первым ударом последовал второй, упал на капот, с силой и грохотом ударив в металл и сильно прогнув его. Вмятина была глубокой, и вода с машины стекла в нее, образовав лужу. Будь камень побольше, капот проломило бы.

— Что это? — растерянно спросил Джумали. — Кто так бросается? Что происходит?

Но тут же все вокруг машины вернулось к прежнему виду. Стало чуть светлее, и дождь снова забарабанил по машине. Только с крыши уже не шел такой однозначный звук, оставляемый дождевыми каплями, видимо, ее чем-то прикрыло.

— Смерч над нами прошел, — догадался Чингис. — В расщелину не поместился, но что-то на нас сбросил. Может, кусок сломанного дерева, может, еще что-то. Если бы большие камни летели, крышу пробило бы. Можно сказать, нам повезло.

Мерван, сидящий на заднем сиденье, положил руку на дверцу:

— Я посмотрю, амир?

— Посмотри, — разрешил Чингис, которому самому под дождь выходить не хотелось.

Мерван открыл дверцу, выскочил, прикрывая свою широкую лысину ладонью, выпрямился, посмотрел на крышу и стремительно, с заметным испугом вернулся в машину. Он сел, вытаращив глаза, и не мог произнести ни слова.

— Что там? — спросил Чингис, обернулся и, увидев бледное испуганное лицо бойца, повторил вопрос: — Что там, спрашиваю?..

— Это же машина Базаргана… — прошептал Мерван.