Рыбьеногу и Иккинку достаточно было просто бросить сеть в воду, и минуту спустя она была нагружена кишащей массой жирных рыбешек. Всего через четверть часа палуба «Решительного Пингвина» была по колено завалена макрелью.

Рыбьеног был столь обрадован, что начал прыгать с ноги на ногу от волнения.

«Мы ВЫИГРАЕМ! — сказал он. — Я просто НЕ ВЕРЮ глазам… Один-ЕДИНСТВЕННЫЙ раз в нашей жизни, мы действительно нынче выиграем\ Вскоре мы ОБСТАВИМ Сопляка! Судьба на нашей стороне, и это МЫ будем ГЕРОЯМИ на этот раз!»

Иккинг был так счастлив, что сильно побледнел и его веснушки сильно выделялись.

«Не верю своим глазам, — сказал он медленно.

— Это кажется слишком хорошо, чтобы быть взаправду…»

Это действительно было слишком хорошо, чтобы быть взаправду.

Ибо не только макрель была привлечена светом на «Решительном Пингвине». Нечто очень большое и зловещее медленно всплывало из глубин внизу.

Это нечто было Мракодыхом.

Мракодыхи — это драконы, что живут глубоко внизу, на морском дне, во тьме столь густой, что ее чернота проникает им в душу, даже если у них вообще когда-либо была душа. А их ужасающие челюсти, что щетинятся зазубренными клыками, кажутся слишком большими для их змеевидного тела.

Они лежат часами с широко открытым ртом, поджидая, когда глупая рыба заплывет внутрь, принимая его за подводную пещеру.

Мракодыхи не могут прожить долго на поверхности — слишком много кислорода отравляет их. Однако тоска по свету и неуемный голод притягивают их к поверхности, и они частенько хватают рыбаков викингов, высовывающихся чтобы вытянуть свои сети, и утаскивают их на дно, чтобы пить их кровь в тишине и спокойствии.

На этот раз Мракодых пришел за МНОЙ.

Мгновением раньше я спокойно висел, а мой живот светился как звезда, и, злорадствуя о том как я буду назван лучшим охотником, представлял насколько глупо будет выглядеть морда Огневицы, когда она узнает. И вот, это существо ВЫРВАЛОСЬ из воды, с челюстями, широко распахнутыми, как у гигантской белой акулы, распугивая макрель во все стороны.

Я как молния метнулся прямо от борта лодки в руки Иккинга. Челюсти существа щелкнули в воздухе, отхватили кусок от борта «Решительного Пингвина», и гигантское чудовище вновь кануло в море, подняв волну воды промочившей всех нас.

«Ааааааа!» — закричали Иккинг, Рыбьеног и я.

Рыбьеног схватил парус и начал натягивать его на мачту.

Мракодых проплыл под нами, двигаясь плавным зигзагом, как змея передвигается по песку. Но он уже начал разворачиваться по направлению к лодке — медленно — ведь Мракодыхи не любят тратить слишком много сил.

«Но ведь он все равно догонит нас…» — услышал я как Иккинг произнес шепотом себе под нос.

Я заметил, что Иккинг не раздумывал долго. Мой хозяин, возможно, не так мускулист и крепок как остальные викинги, но он намного умнее.

«Стой, Мракодых!» — прокричал он существу по-драконьи.

Мракодых приостановился на секунду чрезвычайно удивленный тому, что человек может говорить на языке драконов. И затем продолжил путь, с легкостью догнав нас и плывя рядом. Я задержал дыхание. Животное было, по крайней мере, в три раза длиннее «Решительного Пингвина», и ужасно уродливо.

Когда оно заговорило в ответ, это было голос настолько отвратительный и хрипящий, словно говорил его же собственный труп. Это был голос жуткого отчаянья, что пришло от веков жизни во тьме, без надежды, без цвета, без тепла, без любви.

«Дай мне Звезду… — прошипело оно. — Я оставлю вас в покое, если вы дадите мне Звезду…»

Я вскрикнул, когда до меня дошло что Мракодых говорит обо МНЕ.

«Это не звезда, — ответил Иккинг, мой хозяин. — Это всего лишь маленький жадный дракон, что поел светляков на обед… к утру он уже не будет светиться».

Но Мракодых или не слышал, или не хотел понимать.

«Дай мне Звезду…» — повторил он с ужасающей тоской.

«Нет, — сказал Иккинг. Я НИ ЗА ЧТО с ним не расстанусь».