— Все умеют танцевать, — заверил меня мужчина. Мясистый нос, усталая улыбка. Его звали Джефф, и он работал IT-консультантом. Недалеко от меня за стойкой выпивала его партнерша, она была замужем за другим, но тогда не спешила сообщить мне об этом. Миловидная девушка с лоснящимся от пота и потекшего макияжа лицом, одетая во все черное, включая чулки и туфли на высоких каблуках.

— Он прекрасно ведет, — сказала девушка. — Даже новичок может двигаться с хорошим партнером.

— Но я вообще не умею.

— Давай просто попробуем, — мужчина не собирался отступать. — Нам не хватает дам.

Нам? Возможно, речь шла о некоем подпольном Клубе любителей танго Окленда — города, который вымирал после окончания рабочего дня.

— Как ты узнала об этом месте?

— Ну, мой друг Джеймс предложил встретиться здесь сегодня, а сам не пришел.

Джеймс был моим единственным приятелем в Окленде, где я жила уже год.

— Давай, пока другие не приехали, — Джефф снова протянул мне руку и помог подняться со стула. — Кто знает, может, тебе понравится.

Почему бы и нет? Меня так давно ничто не радовало. Ну споткнусь и упаду, вызвав смех чилийских хозяев и партнерши Джеффа. В конце концов, не смертельно.

Не успев ничего толком понять, я уже танцевала свое первое танго. Хорошо-хорошо, «танцевала» не совсем верное слово: я повисла на шее Джеффа, а мое тело двигалось, как ожившая тряпичная кукла.

В памяти всплыла знаменитая сцена из фильма «Запах женщины», когда девушка закружилась в «спонтанном» танго со слепым героем Аль Пачино, убеждавшим своим хриплым голосом, что здесь «не бывает ошибок, не то, что в жизни». Как же мне хотелось ему верить. И смотреться так же эффектно, как его визави. В конце концов, от меня даже не требовалось глупо откидывать назад голову.

(Пауза. В аргентинском танго голову не запрокидывают, только в бальном. И еще: невозможно, танцуя в первый раз, хорошо выглядеть и двигаться.)

— Просто расслабься и следуй за мной, — прошептал мне на ухо Джефф. Наши лица оказались совсем рядом, что немного смущало, хотя и не так, как близость наших тел. Впервые за довольно долгое время я ощущала жар мужского тела.

— Не думай о ногах, предоставь все мне. И не смотри вниз.

Конечно, говорить легко. Я продолжала цепляться за него и наступать ему на ноги. Не могу припомнить, попадали ли мы в такт. Проникновенно играл аккордеон, которому вторил низкий голос скрипки; звучала просто мелодия, без ритмического сопровождения. Она была наполнена того рода меланхолией, которая в нормальной жизни оставляет ощущение комка в горле и экзистенциальной тоски. Но тот вечер был во всех смыслах необычный. Я — мы — вдруг почувствовали себя естественно, начали двигаться в такт и перестали смущаться, ибо танец — единственно верная реакция на подобную музыку. Меланхолические ноты не угнетали меня, а оживляли, подобно тому как дождь орошает иссушенную землю.

Под конец на моем лице блуждала мечтательная улыбка, а может ухмылка одурманенного человека. Я не упала, никто надо мной не смеялся, я даже не заметила вновь прибывших. Собственно, это был всего лишь мой приятель Джеймс, но он и один умел заполнить собой все пространство.

— Капка! — воскликнул он с заговорщическим видом. — Я знал, что в танго ты будешь как рыба в воде. Джефф, у нас появился новобранец.

— Тем более что она уже пообещала, — ухмыльнулся тот.

Джеймс пригласил меня на следующий танец — боже правый, я уже популярна! До того как снова ступить на танцпол, я улучила минутку и спросила Джеффа, что мы исполняли. «Пьяццоллу», — ответил он. Я предположила, что так называется композиция, по крайней мере незнакомое слово звучало как что-то изящное, опасное и связанное с инструментом, которым, как мне показалось, был аккордеон.

В течение следующего года я делала массу разных предположений, а это всегда глупо, особенно в столь непредсказуемых делах, как парные танцы. Как оказалось, Пьяццолла — не мелодия, а человек, писавший изумительные, неистовые оркестровые партитуры. Астор Пьяццолла откопал танго, томящееся в пыльных закоулках «прекрасной эпохи» [2] , и перенес его на музыкальную авансцену конца XX века.

Также выяснилось, что ключевой инструмент для музыки танго, король уличного ретро — бандонеон, по сравнению с которым аккордеон звучит, как веселый деревенский дурачок. Бандонеон же — как черный бархат или как коктейль из шампанского и портера. Играть на нем безумно трудно, но в руках мастера он рождает звуки, соединяющие в себе высокое искусство и низменные страсти. Это король уличного ретро, а Пьяццолла со своим дьявольским бандонеоном стал «крестным отцом» современного танго. В начале своего пути я была слишком занята оттачиванием техники, и мне и в голову не приходило поинтересоваться, а можно и нужно ли танцевать под его музыку.

А в тот вечер я исполнила еще пару «Пьяццолл» с Джеймсом, чей залихватский стиль вызвал у меня ассоциации с жизнерадостным трактором, пропахивающим танцпол. Темп музыки нарастал, и когда мы «врезались» в грандиозный финал «Либертанго», чилийцы за стойкой бара выглядели слегка обеспокоенными.

Затем мой партнер принялся объяснять неоднократно повторяемое движение: каждый раз, как только его рука настойчиво давила на талию, я делала шаг назад.

— Это очо назад. Очо — самая распространенная фигура в танго. В переводе с испанского «восемь», потому что твои ноги как будто вырисовывают невидимую восьмерку.

Я чувствовала себя спотыкающейся лошадью, а не художником на полу, но подобное объяснение, мне понравилось. Еще существует очо вперед. Выполняя его, вы шагаете вперед, а партнер, соответственно, назад, чтобы освободить вам место. Правда, в танце с Джеймсом он сам тащил меня вперед. Но разве не в этом суть танго? Напор, волшебство и опасность!

(Пауза: Если партнер заставляет вас чувствовать себя коровой на льду — это его вина, а не ваша, пусть даже вы ничего не умеете. Но в данном случае мы оба были новичками, поэтому не нужно нас судить строго.)