Саша понимающе кивнул.

— Плохо себя чувствую в последнее время, — вздохнул и посмотрел дед в пол. — Задыхаюсь, с постели утром не могу встать, как будто в грудь кто-то давит, Сань. Не было со мной такого раньше, все, видимо, отжил свое…

Саша молчал, боялся шевельнуться, сделать неправильное движение.

— Домой надо ехать Сань, под Днепром родился, под Днепром и помру…

— Но это не все, — распрямился вдруг дед. — Я хочу, Сань, в родную деревню поехать и там сделать музей.

— Это очень хорошая идея, — аккуратно сказал Саша. — А что за музей?

— Ну, у меня много антикварных вещей в квартире есть, Сань, — посветлел лицом дед. — Медали мои, журналы фронтовые, мебель резная, а фотографий знаешь сколько! Хочется память какую-то о себе, Сань оставить, понимаешь?

Саша молча кивнул. Конечно, понимаю.

— Ну, вот я и решил музей открыть, как память о войне, — сжал кулаки дед.

— Это отличная идея, Юрий Павлович, — твердо сказал Саша. — Очень хорошо, что вы это придумали, страна должна знать своих героев.

— А то ж, Сань! — довольно усмехнулся дед. — А то ж! Нас так просто не сломать, мы еще, Сань, поборемся!

— Я вам во всем помогу, — кивнул Саша. — Все сделаем в лучшем виде, Юрий Павлович. Арендуем здание, развесим ордена по периметру, можно уже этим летом начать заниматься. Как хорошо, что вы все так придумали.

Дед задумался над чем-то и ничего не ответил. Уставился в одну точку, медленно покачивая головой.

Саша встал со стула, подошел к плите, выключил газ, снял чайник.

— Вы, Юрий Павлович, идите в комнату, наверное, а я вам тут пока щель заклею, — сказал Саша. — Как раз и чай скоро остынет.

Дед очнулся от своего видения, посмотрел на Сашу, молча встал и побрел в комнату. Зашумел телевизор. Саша полез в сумку, достал монтажную пену, взял нож со стола. Подошел к щели, быстро расковырял небольшую дыру, ловко залил ее обратно пеной, небрежно обтер края. Срок засыхания — двадцать четыре часа, завтра как раз заеду вечерком. Пошел к раковине, тщательно вымыл руки, взял две чашки. Одна с отколотым краем — Саше, а другая, с цветочком — деду. Как обычно.

— Вам сахар добавить? — крикнул Саша.

— Как обычно, Саш, три ложки, — донесся кашель деда из комнаты.

Саша поставил две кружки на стол, рядом поставил чайник. Слегка обжегся, тихо, сквозь зубы выругался. Полез в сумку, быстро достал миниатюрный пластиковый пакетик с серым порошком, отмерил ровно четверть ложки и тщательно размешал в кружке с цветочком. Главное — не переборщить, хотя потихоньку дозу уже можно увеличивать. В любом деле, главное — дисциплина, а тут уже тем более. Следом бухнул три ложки сахара, перемешал все еще раз, очень внимательно.

Аккуратно взял обе кружки и понес в зал. Дед сидел на диване и перелистывал журнал Огонек, смачивая слюной кончики пальцев.

— Ваш чай, Юрий Павлович, — улыбнулся Саша.

— Не горячий? — обеспокоено спросил дед.

— Нет, Юрии Павлович, — твердо сказал Саша. — Самое то.

Я снова задерживался на работе, снова и снова. Я уже почти забыл, как выглядит солнечный свет. От долгого сидения на одном месте затекла шея, кондиционер дул чуть ниже шеи, ровно между лопаток, пробираясь куда-то к пояснице. На тумбочке стояли три пузырька с глазными каплями — два от аллергии и один от усталости.

Я взял Систейн — тот, что от усталости, по очереди оттянул веки и выдавил по три капли в каждый глаз. Закрыл лицо ладонями, посидел пару минут в надежде, что станет лучше. Последнее время Систейн перестал действовать, как и любое лекарство, которое употреблять слишком часто. Голова под вечер тяжелела, как мешок с песком. Ячейки всезнающего Икселя расплывались, красные буквы настенных часов рябили, офисный воздух становился сухим и колючим. Не хотелось даже вставать с места и идти на кухню. Зазвонил рабочий телефон. Я поднял трубку, услышал знакомый голос.

— Я уже вышла с работы, — осторожно сказал Оля — Ты там как?

— Нормально, — ответил я, прижимая трубку плечом к уху. — Нормально, надеюсь, скоро закончу.

— Мне тебя в центре подождать или ехать домой? — спросила она.

— Не знаю, — сказал я. — Хотя… Езжай домой, наверное, я скорее всего ближе к десяти освобожусь, в центре уже поздно будет.

— Хорошо, — сказала она. — Я в Теремок зайду и домой поеду. Ты не торопись, доделай все спокойно и приезжай.

— Погуляем? — спросил я.