Автор дилогии «Сталин. Путь к власти» и «Сталин. На вершине власти» Ю.В. Емельянов посвятил этому событию специальную главу, которую назвал: «Почему нападение Германии стало для Сталина неожиданным?». Подвергнув анализу самые разные точки зрения на катастрофу 22 июня, от Хрущева и Резуна до Жукова и Василевского, автор в конце беспомощно разводит руками: «Нам не дано знать, можно ли было предотвратить катастрофу» {171} . Ну что ж, это тоже ответ.

Хотя есть и другой ответ на этот вопрос. Не в том дело, что Сталин так уж доверял Гитлеру. Сталин верил своему собственному анализу международной ситуации. А его собственный анализ, построенный на учении марксизма-ленинизма, сообщал ему убежденность в том, что в международных отношениях, как и в других сферах человеческой деятельности, объективное превалирует над субъективным. Генсек считал, что в развитии международных отношений существует некая объективная логика, которой подчиняется поведение государственных руководителей. Еще 10 марта 1939 года в отчетном докладе на XVIII съезде партии генсек поучал своих коллег по партии: «В наше время не так-то легко сорваться сразу с цепи и ринуться прямо в войну, не считаясь с разного рода договорами, не считаясь с общественным мнением. Буржуазным политикам известно это достаточно хорошо» {172} .

Немалое число историков, а пуще всего даже не историки, а публицисты в катастрофе 1941 года ставят в вину Сталину сознательное игнорирование данных разведки. Разведчики, дескать, ему докладывали все правильно, однозначно и вовремя, но Генсек в силу личных качеств характера эту информацию игнорировал. Что здесь правда, а что нет? Вопрос непростой и на нем стоит остановиться подробнее.

Тема эта возникла после 1956 года (XX съезда КПСС и доклада Хрущева о «культе личности») и получила слишком уж одностороннее отображение в печати. На мой взгляд, Сталина неправильно изображать этаким самодуром, который, имея в своем распоряжении первосортные разведывательные материалы, предупреждающие его о начале гитлеровского нашествия, пропустил все эти предупреждения мимо ушей и в результате мы получили то, что получили. То есть разведка в этих многочисленных писаниях предстает, не говорю уж белой и пушистой, а вообще непогрешимой, этакой девственной девицей, непорочной и мудрой, а Сталин — выжившим из ума руководителем.

Особенно много спекуляций предпринято насчет предупреждений, полученных от Рихарда Зорге. Зорге действительно был высококлассным разведчиком. Но изображать дело так, что Сталин должен был строить свою политику на телеграммах Зорге и тогда вся Великая Отечественная война пошла бы по совершенно другому руслу — верх наивности, если не сказать больше — просто невежества.

В отображении этой темы (Сталин и разведка) слишком много наносного, модного, неадекватного и в конце концов просто бульварного. У людей знающих, компетентных это вызывает улыбку, а порою и раздражение.

Дело в том, что разведка, любая ее форма и организационная структура, и здесь я полностью разделяю точку зрения генерала Л.В. Шебаршина, не однажды высказанную им публично, несет в себе всего лишь служебную функцию. А управление государством — это высшая форма интеллектуальной и организационной деятельности человека и группы лиц, которую по своей сложности и значимости для судеб страны и сравнить-то не с чем.

В свое время это обстоятельство заметили два русских гения, современники Сталина. В.И. Вернадский (1863—1945) как-то заметил для себя: «Мне вспомнились высказывания Ивана Петровича Павлова (1849—1936)… Он определенно считал, что самые редкие и самые сложные структуры мозга — у государственных деятелей. Божьей милостью, если так можно выразиться, прирожденных. Особенно ясно для меня становится это, когда в радио слышится Сталина речь… такая власть над людьми и такое впечатление на людей…» {173} И вот они-то, те, кто действительно конструирует исторические события, так сказать, делает их собственными руками, крайне редко в своей деятельности прямо и непосредственно руководствуются данными разведки. А чаще и просто используют разведку в своих политических интересах.

Сошлюсь на свежее в этом плане мнение признанного эксперта в этой области.

Независимый французский эксперт по американским спецслужбам, профессор Парижского института международных и стратегических исследований Катрин Дюранден, автор книг «ЦРУ на войне» и «ЦРУ — пять лет в гневе», в феврале 2008 года специально рассматривала вопрос о соотношениях власти и разведки. Причем не вообще, а на конкретном примере иракской интервенции Джорджа Буша-младшего.

На вопрос, как получилось, что США проморгали трагедию 11 сентября 2001 года и потерпели поражение с интервенцией в Ираке, она ответила так: «В том-то и дело, что ЦРУ было полностью под контролем администрации президента. И именно по ее заказу сфальсифицировало данные, искусственно нагнетая обстановку вокруг Ирака и предоставляя “убийственные” аргументы для начала военных действий… При Буше-младшем роль ЦРУ была сведена к решению сиюминутных задач, а независимое отслеживание мировой обстановки оно уже не ведет» {174} . Все это очень похоже на российскую ситуацию конца 1930-х — начала 1940-х годов.

Да и сами профессиональные разведчики (подчеркну — профессиональные, а не те, кто «ошиваются» вокруг этой профессии или спекулируют на этом деле ради собственной корысти) реально оценивают свою деятельность.

Вот мнение руководителя советской разведывательной сети в Европе на рубеже 1930-х — 1940-х годов, полковника ГРУ, польского еврея Леопольда Треппера (1904— 1982), шефа знаменитой «Красной капеллы» (название принадлежит гитлеровским спецслужбам, чуть ли не шефу гестапо Мюллеру).

Судьба этого человека вместила в себя много чего. И его мнение дорогого стоит. Через много лет после окончания Второй мировой войны, отсидев свое в гестаповских застенках, а потом — во внутренней тюрьме московской Лубянки и несколько лет — на лесоповале в сибирском концлагере, уехав вначале в Польшу, а потом в Израиль, в ответ на вопрос журналистов, правда ли, что он и его сотрудники своей работой обеспечили победу над фашистской Германией, Треппер ответил так:

«Давайте расставим все по своим местам. Настоящими победителями в этой войне были русский пехотинец, морозивший ноги в Сталинградском снегу, американский морской пехотинец, зарывшийся носом в красный песок побережья Персидского залива, и югославские и греческие партизаны, которые воевали в Балканских горах. Ни одна разведывательная служба не внесла решающего вклада в судьбу войны. Ни Рихард Зорге, ни Шандор Радо, ни Леопольд Треппер. Как солдаты, находящиеся в первой линии окопов, они, в соответствии со своими возможностями и благодаря жертвенности своих товарищей, способствовали конечному успеху оружия. Но и только» {175} .