Она вернулась к виолончели и не успела вновь подумать о проблеме с ми-бемоль, как раздался звонок. Весь день трубка пролежала на столике рядом с телефоном, но, позвонив коллеге, Сьюзан забылась и положила ее на рычаг.

Она вздохнула, отставила в сторону виолончель, положила смычок и пошла к телефону.

– Алло!

Опять тишина, только где-то вдали воет ветер. В сердцах она вновь швырнула трубку на рычаг и уже хотела было снять ее и положить на столик, как вдруг подумала, что может позвонить Ричард.

Сьюзан колебалась.

Автоответчик был отключен, потому что установила она его только для удобства Гордона и сейчас не хотела, чтобы что-то лишний раз напоминало ей о нем.

И все же она решила его включить, настроила громкость и вновь вернулась к ноте ми-бемоль, которую Моцарт вставил исключительно для того, чтобы усложнить виолончелистам жизнь.

В темном офисе «Холистического детективного агентства Дирка Джентли» Гордон Вэй, неловко положив трубку на рычаг, в полном унынии опустился на стул. Он даже не заметил, как сползал сквозь сиденье, пока не оказался на полу.

Мисс Пирс задала стрекача, как только телефон самостоятельно снял с себя трубку и принялся набирать номер. Все, хватит с нее этих шуточек, решила она, и Гордон остался в одиночестве. Все попытки выйти на связь окончились ничем. Точнее, попытки выйти на связь именно со Сьюзан, ведь это с ней он разговаривал перед смертью. И теперь ему во что бы то ни стало нужно было поговорить с ней еще раз. Ее аппарат почти весь день был занят, но даже отвечая на звонок, она его не слышала.

Он сдался. Встал с пола и выскользнул из здания в сгущающиеся вечерние сумерки. Бесцельно поплыл по улице, прогулялся по каналу. Это ему быстро надоело, и он вновь выбрался на мостовую.

Больше всего Гордона удручали дома со струившимся из окон теплым светом, поскольку их гостеприимство больше на него не распространялось. Что, если он проскользнет потихоньку в двери и посмотрит телевизор? Хлопот он не доставит.

А еще лучше – в кино.

Уже чуть увереннее он развернулся и пошел по Ноэль-роуд.

Ноэль-роуд… В нем шевельнулось слабое воспоминание. Такое чувство, что совсем недавно он здесь с кем-то встречался. С кем же?

Внезапно мысли Гордона прервал душераздирающий крик. Он остановился как вкопанный. Спустя несколько мгновений неподалеку распахнулась дверь, и оттуда, оглушительно воя, выбежала женщина с округлившимися от ужаса глазами.

Майкл Вентон-Уикс никогда не вызывал у Ричарда симпатии. Теперь же, с призраком внутри, он нравился ему еще меньше. Ричард ничего не имел против призраков как таковых, считал, что нельзя плохо относиться к человеку лишь потому, что он мертв, и тем не менее испытывал к нему неприязнь.

Впрочем, в такой ситуации было трудно не пожалеть беднягу хотя бы чуть-чуть.

Майкл сидел у стола, подперев ладонью щеку. Выглядел он больным и измученным. Очень усталым. И печальным. Призрак поведал им шокирующую историю, закончив рассказ тем, как пытался вселиться в профессора, а потом в Ричарда.

– Да, – заключил он, – вы были правы. Целиком и полностью.

Последние слова были обращены к Дирку. Тот по-морщился, чтобы не просиять от гордости который раз на дню.

Голос вроде принадлежал Майклу, и в то же время это был не совсем его голос. На него наложили отпечаток миллионы лет страха и одиночества. Слушателей охватывал леденящий душу ужас, сравнимый с тем, что испытывает человек, стоя в ночи на краю пропасти.

Он посмотрел на профессора и на Ричарда. Во взгляде его тоже читался страх. Ричард не выдержал и отвернулся.

– Я от всей души прошу прощения у вас обоих, – сказал призрак, – и очень надеюсь, что вы поймете всю безвыходность моего положения и что значит для меня в этой ситуации машина времени. Поймете, почему я так поступил, и найдете в себе силы меня простить. И помочь. Умоляю вас.

– Налейте человеку виски, – хрипло выдавил Дирк.

– Виски нет, – переполошился профессор. – Как насчет портвейна? Еще есть бутылка марго. Лучше бы подержать часок при комнатной температуре, но можно и так, конечно. Я…

– Вы мне поможете? – перебил его призрак.

Профессор суетливо выскочил на кухню за вином и бокалами.

– Почему вы вселились в этого человека? – спросил Дирк.

– Мне нужен голос, чтобы говорить, и тело, чтобы действовать. Это не нанесет ему никакого вреда…

– Еще раз повторяю вопрос: почему вы вселились в этого человека? – стоял на своем Дирк.

Призрак заставил Майкла пожать плечами.

– Он этого хотел. Оба этих джентльмена по совершенно понятным причинам сопротивлялись… скажем так, гипнозу – здесь вы провели довольно удачную аналогию. А этот? По-моему, его самоощущение ниже нижнего порога, и он поддался. Я очень ему благодарен и не причиню вреда.