Эти люди станут ее командой. Она бы и мастеров за стол посадила, да не по рангу.

А еще следовало поговорить с пастором, который только за голову хватался при виде такой деловой активности. И убедить его, что в зеркалах нет ничего дурного. Помолиться там, над продукцией, или пообещать еще что-то полезное.

В любом случае стеклодув с кузнецом теперь висели на Лиле как пришитые, стоило ей только зайти в мастерскую. Мальчишки реально осознали себя Творцами. Да-да, именно так, с большой буквы. Никто еще не соединял стекло и металл, стеклодувную и кузницу. А теперь это было сделано, и результаты поражали воображение. Лиля вообще сильно подозревала, что еще лет сто, и точно бы появились свои «венецианские мастера». Предпосылки были, база тоже. Свести все воедино не могли. И чуть-чуть добавить знаний. У Лили они были. У мастеров… теперь тоже были. И юные мастера кузнечного и стеклодувного цехов понимали, что они – первые. Никто и нигде еще не делал того, что сделали они.

Гордость перехлестывала через край. А уважение к графине и щенячье обожание… Лиля сильно подозревала, что гнать будет – не уйдут. Эти двое ребят преданны ей до глубины души.

Не меньше любви излучали и Марсия с подругами, девушки-швеи, переквалифицировавшиеся в кружевниц. Они наплели уже порядка ста метров кружева, прерываясь только на сон и еду, и постоянно тормошили Лилю, требуя новых узоров и идей.

Платки, пояса, перчатки, шарфы, вуали, мантильи… Лиля объясняла на пальцах, а девушки делали в меру понимания. Потом опять бежали за советом – и переделывали. И так, пока не получался хоть какой-то образец. А по нему уже плелись более аккуратные и красивые вещи.

Лиля подкинула идейку, как сочетать кружево с бусинами, теперь взвыл и Хельке. Спешно приставил обоих племянников и нескольких вирманских детей к изготовлению янтарных бусин из обрезков, обломков, короче – из мусора. Трост, кстати, выздоровел на удивление быстро. А Лиля все-таки попыталась наладить самогонный аппарат. Основа у нее была уже сделана – только получалась сивуха, которую надо было перегонять несколько раз.

Никто из раненых не умер. И Тахир ходил за Лилей, требуя новых знаний. Тянулся и Джейми.

А ведь была еще и Миранда, которая смотрела восторженными глазенками. И Лиля ощущала к девочке что-то странное… нежность? Любовь?

Черт, только ради малышки надо сделать все, чтобы договориться с супружником!

Но это не повод не обезопасить себя.

Лиля ощущала себя, как канат, у которого минимум десять концов. И за все тянут. Но никуда не денешься. Откуда что взялось?

Иногда женщина просто открывала шкаф, стояла у металлического зеркала и смотрела на себя. Высокая блондинка в белом и зеленом.

Кем ты стала, девочка?

От Али оставалось все меньше и меньше. Какого цвета глаза были у Лешки? Как смеялся над неприличными анекдотами отец? Что сказал Игорь Петрович, заведующий отделением хирургии, когда она впервые вошла в операционную?

Этого не было, ничего не было.

Реальность – замок, Иртон, вот эти странные люди, и ей предстоит жить с ними. Сколько бы ни осталось.

Что с тобой стало, Алевтина Скороленок?

Кем ты стала?

Отражение молчало. Ответа не было.

Рик валялся на кровати, когда в комнату вошел Джес.

– Ну?

– Что – ну? – возмутился кузен. – Ни привета тебе, ни здоровьица…

Рик потянулся за подушкой, и Джес поднял руки вверх.

– Сдаюсь. Ладно. Как мне рассказали, Анелия типичная затворница. Жила в глухомани, пока не появился шанс выдать ее за тебя замуж. Тогда девочку вытащили, приодели, приукрасили и стали демонстрировать. Ничего порочащего в ее прошлом нет. Или об этом никто не знает.

– Это неплохо.

– Но тебе она не нравится…

– Она красивая, – пожал плечами Рик. – Но чем больше я с ней общаюсь… Джес, из нее не выйдет хорошей королевы.

– То есть?

– Я же вижу. Она капризна, взбалмошна, любит потакать своим интересам.

– Так она же женщина.

– Ты Джесси помнишь?

Джерисон развел руками.

– Такие, как тетя, попадаются одна на десять тысяч. Думаешь, тебе повезет?

– Не знаю. Но Анелия…

– Она неглупа.

– Глупа. Но не так. По-житейски она очень даже себе на уме. А вот если думать в более широких масштабах, чем проредить прическу сопернице, на это ее банально не хватит. Она не умная, она просто хитрая. Это разные вещи.

– Хочешь уехать?

– Нельзя. Мы должны пробыть тут еще минимум месяц. Опять же надо списаться с отцом, получить указания.

– Гардвейгу ваш союз нужен.

– А я не хочу выбирать вслепую. Надо бы посмотреть на Лидию.

– Думаешь, шерстяной носок тебе больше подойдет?

– Лучше умная дурнушка, чем красивая идиотка. Кстати, твоя тебе еще не надоела?

– Адель? – Джес пожал плечами. – В постели она просто тигрица. Но когда начинается этот ее скулеж про благопристойность…