Почему-то стало неуютно, словно ее кто-то застал в постели с Ильясом. То есть - не кто-то. Толку себе врать? Эри и застал.

Отвернувшись, - не видеть рядом Ильяса и Вовчика, так похожего на Эри, - Лиля тихо попросила:

– Завези меня на Молодежную, пожалуйста, - и назвала Настасьин адрес.

Повисло молчание, острое, обрезаться можно.

Лиля упорно смотрела в окно, ничего там не замечая. Зато отлично чувствовала, как Ильяс сначала мрачнеет, а потом становится очень спокойным - словно опустил забрало из светских манер.

– Эй, народ, вы чего это?
– отмер, наконец, Вовчик.
– Поругались, что ли?

– Нет, конечно, - натужно улыбнулся Ильяс и спросил: - Лиль, когда за тобой заехать?

Кому другому Лиля, пожалуй, сказала бы "никогда". Но опять обижать Ильяса совсем не хотелось. И... и потерять его - тоже.

– Завтра, ладно? Или я сама доберусь.

Только сейчас Лиля сообразила, что Настасью-то она спросить забыла, даже не предупредила, что возвращается в Москву. Так что запросто может оказаться перед закрытой дверью. Ну, ничего, если нет Настасьи - можно пойти к Сеньке. Тоже дело, сразу его и запрячь в раскопки интернета.

Пока ехали, Ильяс делал вид, что все в порядке. Улыбался, шутил с Вовчиком, обещал показать добычу. А около Настиного дома вышел, помог выбраться Лиле, вручил рюкзачок и нежно ее поцеловал. В висок.

– До завтра, Капелька.

Снова захотелось вывернуться из объятий, - смотрят же!
– но Лиля пересилила себя, поднялась на цыпочки и чмокнула его в усы. И убежала - ровно до запертой двери. Нажала звонок раза три, ответа не дождалась и уже достала мобильник, чтоб узнать, дома ли Сенька, как мобильник завопил голосом Доминго.

– Алё?
– недоуменно спросила Лиля: Верди она поставила только для незнакомых номеров.

– Лилия Тишина?
– поинтересовались из мобильника профессионально вежливо и почтительно.
– Вас беспокоит секретарь Вадима Юрьевича Элина. Вы сейчас в Москве?

– Да... то есть... в Москве...

– Где вам удобно получить пакет? Курьер будет в течение часа.

Лиля растерянно поглядела на запертую дверь, потом в окно, и только собиралась назвать сенькин адрес, как открылись двери лифта и оттуда вышла огромная сумка, с кряхтением опустилась на пол, и над ней показалась Настасья.

– Здесь!
– облегченно выдохнула Лиля и уточнила: - Ельнинская, восемь-семнадцать.

– Благодарю, - сказали в мобильнике и отключились.

И правильно сделали, что отключились, а то всенепременно оглохли бы от визга дуэтом:

– Лилька!

– Настька!

– Ты куда пропала, редиска этакая?!
– отпихнув пакет, Настасья сначала обняла Лилю, а потом отодвинула на вытянутых руках, критически осмотрела и вынесла вердикт: - В Ниццу ездила!

– Не в Ниццу, а в Алушту.
– Лиля показала ей язык.
– Это в Крыму!

– В Крыму таких серег не продают.
– Она ткнула в Ильясово творение из жемчуга, ракушек и расписных бусинок.
– И вообще, ты же плавать не умеешь!

Лиля прикрыла сережку ладонью, так, на всякий случай.

– Теперь умею. А ожерелье порвалось, - вздохнула она.
– Такое было ожерелье!

– Ну-ка, рассказывай!
– Велела Настасья, отпирая дверь.
– Давай на кухню и все-все в подробностях!

Рассказ о Крыме занял минут пять, пока кипятили чайник и резали бутерброды.

– И это все?
– Настасья скептически подняла бровь.
– Ты сочинение "как я провел лето" интереснее писала! Давай, колись, поссорились что ли?

Лиля дернула плечом. Проницательна Настасья, слов нет, только лучше б она все-таки была не такой... догадливой.

– Глупости, с чего нам ссориться... просто особо нечего рассказывать. Ну, Ильяс меня плавать научил, а еще я упала с пирса, и мы ездили смотреть Мраморную пещеру. И ожерелье с серьгами мне сделал, только оно того...
– Вспоминать об ожерелье оказалось неожиданно больно, чуть не до слез. Но Лиля тут же мысленно надавала себе по щекам, чтоб не истерила, и старательно улыбнулась.
– Кстати, я тебе привезла кое-что! Вот, смотри, это - я сама делала, а это - Ильяс...

Водрузив на стол рюкзачок, Лиля вытащила шкатулку - шмотки, вылезшие наружу, она отбросила на стул - и вручила Настасье. Та, разумеется, тут же позабыла про какие-то там неважные ссоры и запустила в сокровища обе руки. И - восторженно завизжала.

За примеркой и обсуждением "ништячков хендмейд" - вот же, прицепилось Ильясово словечко!
– незаметно пролетел час, так что когда в дверь позвонили, Лиля не сразу догадалась, что по ее душу.

На пороге обнаружился паренек с мотоциклетным шлемом подмышкой и запакованным в коричневую бумагу фолиантом в руках.