Шрифт:
До Девьего озера Сакс добрался вскоре после полудня. Напоив жеребца и пустив пастись здесь же, на берегу, сорвал горсть ежевики и сел под старой сосной, возле холмика. Не глядя, протянул руку, зарылся пальцами в завитки жалей-травы. Нагретые за день стебельки защекотали ладонь, в точности как растрепанная коса. Если зажмуриться, покажется что и правда - волосы. Сакс глубоко вдохнул и закрыл глаза.
Он приезжал сюда каждый год, кроме самого первого: подолгу сидел у холмика и всегда оставлял среди желтых цветов вырезанную из озерного тростника дудочку. Иногда молчал, но чаще - говорил с Лиле...
...каким хорошим королем стал Брандон, а Киран разбирается в политике неприлично хорошо для браконьера.
...этикет к Саксу прирос как вторая кожа, и за этикетом, оказывается, можно спрятаться не хуже, чем за ростовым щитом.
...давно понял, что родных лордов не устроит никакая, даже законная и благословленная богами власть, если властитель идет им наперекор...
Сейчас все это не шло на язык. И мысли разбегались.
Что-то ласково коснулось головы, словно прохладная рука погладила. Ветер.
– Лиле, - шепнул он озеру.
– Возвращайся уже скорее.
Ему ответил шелест тростника и вздох ветра, словно где-то далеко запела дудочка.
– Знаешь, я купил дом в столице. Тебе там понравится...
– Сакс помолчал и усмехнулся.
– Брандон говорил, вернешься лет через сто. Он тебя не знает. Ты ведь не заставишь меня ждать сто лет?
Ветер промолчал. Озеро - тоже.
– Помнишь, ты говорила, не зарекайся?
– совсем тихо продолжил Сакс.
– Это я, глупый, думал, раз мне не нужен никто, то и я никому не понадоблюсь. А Брандон... ты же понимаешь, король всегда король, хоть сто раз побратим. Вот и... прости, маленькая. У меня не получилось...
Сорвав цветок жалей-травы, растер его в пальцах, вдохнул свежий горьковатый аромат: говорят, эти цветы проясняют мысли, успокаивают, лечат боль - разве что не воскрешают. И растут только там, где живут фейри. Живут и умирают.
– Ты не думай, я все равно не буду спать с этой... леди. Я все устрою, Лиле, никто не посмеет на тебя глянуть косо, только вернись...
Невидимая ладонь снова растрепала волосы. Что-то легко коснулось лба.
Сакс так и не понял, померещилось, или правда прозвучало в травяном шорохе: "Совсем скоро".
Глава 14. Лиля
Лежать было жестко, хоть и тепло: песок за день прогрелся. А Эри зарылся рукой в ее волосы, перебирал, поглаживал - Лиля даже зажмурилась от удовольствия.
И села. Открыла глаза.
Эри?
Он сидел совсем рядом, только смотрел не на нее, а на озеро. И что-то бормотал себе под нос, словно оправдывался, разобрать получилось только: "Брандон" и "Прости, маленькая, не получилось..."
Сон. Ну конечно, это сон, подумала Лиля. Нет здесь Эри.
Незачем тыкаться лицом ему в плечо и звать во весь голос. Все равно не услышит.
– ...да Эри же!!! Ну посмотри ты на меня, я же здесь...
– ...только вернись, - договорил он.
Вздохнул. Прикрыл глаза.
Не услышал.
Лиля отодвинулась, сердито утерла глаза рукавом. Погладила его по волосам, таким же длинным и густым, только прическу сменил - две косички на висках, остальные распущены. А сам так и остался семнадцатилетним мальчишкой, таким, каким был в Кроу.
Наверное, на самом деле он другой, взрослый. Матерый медведь, как все тейронцы, это во сне совсем не изменился. Михаил говорил, там пройдет пятнадцать лет. Может, она его и не узнает, когда встретит. А неважно!
– Я вернусь, Эри! Вот увидишь. Я совсем скоро.
Показалось, он услышал: обернулся к ней, замер, прислушиваясь...
И тут Лиля проснулась от того, что ее обняли. Объятие было крепкое, горячее и невозможно правильное. Лиля ткнулась носом в мужское плечо, поймала запах - вишневой смолы, морской соли, пота и сандала - и успокоилась.
– Ты здесь, - пробормотала она.
Уф, как хорошо, что все просто приснилось! Не мог Эри не услышать, он рядом и...
Стоп. Эри здесь нет и быть не может. Это не Тейрон. Эри не пахнет табаком и морем.
Но...
– Спи, моя Капелька, рано еще, - хрипло и сонно сказал Ильяс, погладил по спине и пощекотал висок усами.
Ильяс. Не Эри. Лиля зажмурилась и больно укусила себя за губу. Глупо, конечно, но очень захотелось надавить себе пощечин, или головой о стенку побиться. Эри там один, ждет ее, зовет, а она - греется на солнышке, плавает в море и совсем про него забыла?