Шрифт:
— Я рад, что мы ничего не нашли.
— Почему?
— Держать оружие в таких местах — это надо совсем спятить. Все это враки.
— А он и есть спятивший — парень, который устроил здесь склад.
Враки… Ребус вспомнил про Враки-из-Баки, который признался в убийстве на Сент-Стивен-стрит и замучил инспектора Флауэра разговорами о карри и машинах… Он вернулся в гараж и показал на пятно на полу.
— Это не масло, — сказал он. — Во всяком случае, не только масло.
— Что?
— Прошу всех выйти. Я хочу, чтобы доступ сюда был закрыт.
Все вышли. Флауэру нужно было лучше слушать Враки-из-Баки. Бродяга говорил о Карри, а не о карри. А машины он упоминал из-за гаражей. Видимо, он спал под открытым небом где-то поблизости и видел или слышал что-то в ту ночь.
— Вы что-то нашли, сэр? — спросил один из полицейских.
— Если я прав, то именно здесь убили Кэлума Смайли.
Тем вечером Ребус вернулся из гостиницы в квартиру Пейшенс. Он чувствовал себя ни на что не годным, как затупленный инструмент. Пятно на полу гаража оказалось смесью масла и крови. В лаборатории пытались отделить одно от другого, чтобы провести ДНК-тест крови и сравнить с ДНК крови Кэлума Смайли. Ребус заранее знал, что найдут криминалисты. Если подумать, то все складывалось в стройную картину.
Он налил себе выпить, но потом передумал. Вместо этого позвонил Пейшенс и сказал, что через день или два она может возвращаться. Но она рвалась вернуться на следующее утро, и тогда он объяснил ей, почему этого делать нельзя. Несколько мгновений она молчала.
— Будь осторожен, Джон.
— Ну, я ведь пока жив, верно?
— Пусть так будет и дальше.
Он повесил трубку, когда услышал звонок в дверь. Охота на Дейви Саутара была в полном разгаре под командованием старшего инспектора Лодердейла из отделения на Сент-Леонардс. При необходимости обещали выдать оружие. Хотя никто не знал, каков реальный арсенал Саутара, решено было не рисковать. У Ребуса спросили, не требуется ли ему телохранитель.
— Я доверюсь своему ангелу-хранителю, — ответил он.
Снова раздался звук дверного звонка. Идя по длинному коридору к двери, он чувствовал себя раздетым. Дверь была деревянная, толщиной в полтора дюйма, но для большинства видов оружия это не препятствие. Пуля, пробив дверь, еще сохранит достаточную скорость, чтобы поразить плоть. Он прислушался, потом приложился к глазку. Выпустил из груди воздух и отпер дверь.
— Вы должны мне кое-что рассказать, — сказал он, распахивая дверь.
Абернети, как фокусник, достал из-за спины бутылку виски.
— Вот, принес антисептик для ваших ран.
— Только для внутреннего использования, — потребовал Ребус.
— Мне это стоило столько денег, что лучше вам не отказываться. И все же хороший глоток скотча стоит всего китайского чая.
— Мы здесь называем это виски. — Ребус закрыл дверь и провел Абернети по коридору в гостиную. На Абернети квартира произвела впечатление.
— Это сколько же нужно было получить взяток, чтобы купить такую квартирку?
— Я живу с докторшей. Это ее квартира.
— Не зря моя мама всегда хотела, чтобы я стал доктором. Уважаемая работа — так она говорила. Стаканы у вас найдутся?
Ребус принес из кухни два больших стакана.
27
Фрэнки Ботуэлл не мог позволить себе закрыть «Быстрый шланг». До конца фестиваля и «Фринджа» оставались считаные дни. Вскоре туристы начнут покидать Эдинбург. Но в последние две недели у него отбоя от посетителей не было. Помогала реклама и слухи, как и трехдневные гастроли американского певца в стиле кантри. Клуб никогда прежде таких денег не зарабатывал, но всему приходит конец. «Быстрый шланг» в своем роде был неподражаем, как и сам Фрэнки. Он заслуживал процветания. Он не мог не процветать. У Фрэнки Ботуэлла были обязательства. Финансовые обязательства. Их нельзя было нарушить, от них нельзя было отказаться, сославшись на низкие доходы. Каждая неделя должна была приносить прибыль.
Поэтому Фрэнки не обрадовался, увидев, как в бар входит Ребус и еще один полицейский. Это было видно по глазам Фрэнки и улыбке, холодной, как дайкири в «Быстром шланге».
— Чем могу вам помочь, инспектор?
— Мистер Ботуэлл, это инспектор Абернети. Мы хотели бы переговорить с вами.
— Сейчас тут у нас сумбур. Я так еще и не успел подыскать замену Кевину Странгу.
— Мы настаиваем, — сказал Абернети.
В присутствии двух требовательных полицейских в зале торговля в баре пошла вяло. Танцы прекратились. Все ждали: сейчас что-то случится. Ботуэлл смирился с неизбежным.
— Пройдемте в мой кабинет.
Абернети помахал на прощание толпе клиентов и последовал за Ребусом и Ботуэллом в фойе. Они прошли за стойку дежурного на входе, и Ботуэлл отпер дверь. Он сел за свой стол и вперил взгляд в полицейских, которым пришлось втискиваться в оставшееся пространство.
— Большой кабинет — потеря места, — извиняющимся тоном сказал он.
Места здесь было не больше, чем в чуланчике для швабры и ведра. Над головой Ботуэлла на полке стояли рулончики для чековых аппаратов, на стенах висели окантованные ковбойские плакаты, повсюду валялся всякий хлам и безделушки, какие можно приобрести на барахолке.