Маячок погас, и тяжелая плита ворот с грохотом поползла вверх.

Группа солдат в боевых скафандрах бледно-голубого цвета, вооруженных гаусс-автоматами, вышла на платформу, сопровождая человека в темном костюме и водонепроницаемом плаще.

Айлин Пастер.

Последний раз Арктур видел Пастера на закрытии сессии Сената Корхала. Тогда посол Умоджи отчитал его за то, как Арктур обошелся со своей матерью. Теперь же задним числом Арктур признался себе, что действительно повёл себя несколько опрометчиво в тот день, и поэтому его отношение к Пастеру с тех пор изменилось в лучшую сторону.

Пастер подошел к посадочной платформе и остановился.

– Здравствуйте, Айлин, – сказал Арктур, закидывая свой вещмешок на плечо, – Я бы сказал "доброе утро" или "добрый вечер", но не знаю, что у вас сейчас.

– Сейчас вечер, Арктур, – ответил Пастер, – Добро пожаловать на Умоджу.

Хотя слова были произнесены с официальной вежливостью, Арктур уловил в интонации скрытую злобу. Может, этот спектакль нужен специально для солдат, стоящих за спиной Пастера?

– Спасибо, – сказал Арктур, спускаясь с платформы и указывая рукой в сторону открытых ворот, – Идем?

Пастер кивнул и повернулся на каблуках, щелкнув пальцами солдатам, которые тут же двинулись следом в том же строевом порядке, в котором и появилась.

Пастер вёл Арктура через скальные туннели, выглядевшие так, будто их пробурили плазменными резаками. Арктур отметил качество и тип камня, улыбаясь тому, что поймал себя на подсчетах плотности камня и скорости, с которой его можно пробурить.

Шагая возле него, Пастер увидел улыбку и спросил:

– Что смешного?

– Нет, ничего, – ответил Арктур, – Я всё ещё мыслю как изыскатель. Послушайте, скажите мне, что это все значит, Айлин? Моя команда только что обнаружила огромные залежи минералов, и мы должны начать добычу и управиться прежде, чем исследовательский корпус Конфедерации пронюхает об этом. Скажите прямо, что происходит?

– Будет лучше, если ты сам все увидишь.

Арктур вздохнул.

– Если это касается моей семьи, то я хочу узнать об этом сейчас.

– О да, это касается твоей семьи! Это точно! – рявкнул Пастер, – Но я обещал, что ничего не скажу. А я – человек слова.

Последнее замечание было особенно колючим, и Арктур задумался над тем, чем же он мог заслужить такую враждебность. Но Пастер ясно дал понять, что не собирается ничего объяснять, так что дальнейший путь вглубь комплекса они проделали в молчании. Вскоре они достигли подъёмника и в его серебристого цвета блестящей металлической кабине начали подъём к поверхности.

Лифт доставил их в просторный холл огромного дома, мало чем отличающегося от летней виллы Менгск. Стены были облицованы белым мрамором, а пол представлял собой мозаику из блестящего паркета и дорогих ковров. По железной винтовой лесенке можно было вернуться вниз – обратно в недра скалы, а широкие, в коврах, ступени главной лестницы вели на второй этаж.

Помещение холла венчал сияющий купол, с витражами из цветного стекла, и люстра с мерцающими свечами.

– Очень мило, – пробормотал Арктур, пока шел за Айлином Пастером к массивным деревянным дверям.

Пастер открыл дверь и предложил Арктуру войти.

Тот шагнул вперед и очутился в обширной комнате, уставленной дорогой мебелью. В широком камине горел огонь. Запах горячего кофе и фруктов витал в воздухе. В большом кресле у камина Арктур увидел Жюлиану.

Девушка подняла голову и, при виде вошедшего, ее лицо осветилось искренней радостью. Жюлиана повзрослела за прошедшие годы. На смену кокетливым девичьим формам пришли женственность и аристократичность. Жюлиана ничуть не потеряла в фигуре. Когда она встала и расправила платье, Арктуру невольно вспомнилась осанка и грация собственной матери.

Арктур прошел через комнату и замер, когда увидел мальчика. Тот сидел на полу перед камином. Он носил темные брюки и рубашку. Его длинные, до плеч, золотистые волосы были собраны сзади в хвост. Арктур не был экспертом в таких вопросах, но он оценил возраст мальчишки в шесть-семь лет.

Ребёнок сидел среди груды цветных пластмассовых кубиков, составленных так, будто он хотел создать разрушенный город. Крошечные солдатики были разбросаны по этим руинам, и Арктур видел, как мальчик передвигает их, издавая звуки стрельбы.

– У нас гости, – сказала Жюлиана, и ребёнок поднял голову.

Мальчик подарил Арктуру ослепительную улыбку, и тот почувствовал себя так, будто его пнули в живот.

Поразительно красивый ребенок был одарён высокими скулами, широкими серыми глазами, сливочной кожей и только намеком на воинствующий изгиб носа.

– Что здесь происходит? – прошептал Арктур, в то время как Айлин Пастер закрыл за ним дверь.

– Валериан, – сказала Жюлиана, – поздоровайся со своим отцом.