– Ответь мне, черт возьми! – рявкнул Арктур, когда она отвернулась от него и подошла к камину. Она провела рукой по каминной полке и кашлянула в платок, прежде чем повернуться к нему.

– Я думала, ты обрадуешься, – ответила она.

– Обрадуюсь? Что ты лгала мне и утаивала то, что у меня… что у нас есть ребенок? Чего, черт возьми, ты ждала? Что я обрадуюсь этому? Что я буду счастлив узнать, что я отец, в тот момент, когда моя жизнь начала идти так, как я всегда мечтал?

– Именно поэтому я не могла тебе ничего рассказать до сих пор! – воскликнула Жюлиана, – Все эти твои великие планы и мечты, о которых ты рассказывал мне… я знала, что не должна мешать тебе, пока ты не исполнишь их. Я знала, что ты вступил в десантные войска назло отцу, и я не могла тебе сказать о Валериане, пока ты участвовал в Войнах Гильдий.

– Но почему? – спросил Арктур, обнаруживая поднос с напитками на буфете и наливая себе изрядную дозу чего-то янтарного и едкого.

– Знание того, что у тебя есть сын, сделало бы твою жизнь только труднее.

Арктур взял стакан крепкого ликера.

– О чём это ты?

– Я не хотела, чтобы ты думал о чем-то еще, кроме выживания, Арктур. Я не хотела сделать что-нибудь, что отвлекло бы тебя и убило. Но сейчас ты уже не в армии, и я попросила отца разузнать, как у тебя дела.

Арктур налил себе в другой стакан ликера, и сделав внушительный глоток решил, что это какой-то сорт бренди. Он надеялся, что оно старое и дорогое.

– Если ты интересовалась моими делами, то ты знаешь, что мы только что наткнулись на самое большое месторождение минералов, о котором я когда-либо слышал. Моя команда работает так, как мы договаривались, и я должен быть с ними. Я нахожусь в шаге от того, о чём давно мечтал, а ты заставляешь меня отказаться от всего этого. Отлично, я бесконечно благодарен тебе за это, Жюлиана. Твой выбор подходящего времени весьма изыскан!

Её глаза зло сверкнули.

– А ты не думал, что у меня тоже есть мечты, Арктур? Помнишь, я только приступила к работе помощницей в той юридической фирме? Я неплохо показала себя и могла бы сделать отличную карьеру там, если бы не забеременела.

– Видно не особо перспективная контора, раз они уволили тебя из-за этого, – съязвил Арктур, – Тебе нужно было подать на них в суд.

– Спасибо за совет, но они меня не увольняли, – огрызнулась Жюлиана, – Они хотели, чтобы я после рождения Валериана вернулась, но я решила посвятить себя нашему сыну.

– Очень похвально, – сказал Арктур, наливая выпивку в третий раз. Он уже чувствовал, что вспышки гнева не приносят должного эффекта в своей очевидности.

– Валериан очень похож на тебя, Арктур. Он яркий, обаятельный и крайне целеустремлённый. Ты полюбишь его, я знаю.

Арктур промолчал, до сих пор не оправившись от того, что у него есть маленького сын и того, что он совсем его не знает. Прошло семь лет жизни ребенка, но до сих пор они ни разу не видели друг с друга.

– Мой отец знает? Мать? Дороти?

Жюлиана покачала головой.

– Нет, я хотела, чтобы ты узнал первым. Не я должна рассказать твоей семье о Валериане.

– И то верно, – сказал Арктур, и на секунду замолчал, поскольку вдруг его посетила неожиданная мысль.

– Что такое? – спросила Жюлиана, заметив зарождающееся понимание в его глазах.

– Это было на Тирадоре-9, не так ли? – спросил он.

– Ты можешь вспомнить другое время, когда ты спал со мной?

– Конечно, нет. Не устраивай драму. Это всего лишь мысли вслух, – сказал Арктур, – Проклятье, дай мне время, чтобы собраться с мыслями. Ты не можешь так ошарашить меня и ожидать, чтобы я сразу буду рационален.

Он снова потянулся за выпивкой, но потом передумал. Он оставил стакан и начал ходить по комнате, приглаживая волосы рукой, как и всегда делал это, когда волновался.

– Рационален? – сказала Жюлиана, – Что в этом должно быть рационального? У тебя есть сын и у тебя есть шанс узнать его. Узнать меня снова. Теперь мы можем стать семьей.

– Семьей? – спросил Арктур, останавливаясь перед ней, – Я... И это всё, что ты хочешь от меня? Бросить всё, переехать и жить на Умодже с тобой и мальчиком?

– Его зовут Валериан.

– Я знаю, как его зовут, Жюлиана.

– Тогда почему ты боишься сказать? – возразила она, – Ты боишься, что, назвав его имя, ты должен будешь признать его? Что он станет реальным для тебя?

– Нет, конечно, нет. Не говори глупостей.

– Но, тогда почему ты не хочешь произносить его имя?

– Валериан, – сказал Арктур, – Валериан, Валериан, Валериан. Вот, теперь ты довольна?

Жюлиана отвесила ему пощёчину, и Арктуру пришлось сдерживать себя, чтобы не ударить в ответ. Он вспомнил такой же жгучий удар своей матери. Теперь он понимал, что заслужил тот удар, и, ему пришлось признать, что этот удар он заслужил тоже.

– Мне жаль, Жюлиана, – сказал он наконец, – Но я не могу оставить все, что я строю, и играть в счастливую семью с вами. Я просто не могу.