— А как ты жила раньше?

— Не так, чтобы плохо. Я не ходила в обносках. Не голодала. У нас был дом, мы ели утром, днем и вечером. Но на большее денег не хватало. Ты знаешь, о чем я.

Я знал. И удивлялся себе. Зачем я убеждал ее уйти от богатого мужа и стать моей женой? Чтобы мы могли голодать на пару? Воспитывать детей и жить в картонном домике в Яховилле? Чтобы я ходил на работу с сэндвичами, которые съедал бы на ленче, а банк, финансовая компания и прочие живоглоты опутали бы нас долгами? И ради чего ей идти на такое, если она даже не знала моего настоящего имени?

Но я произнес совсем другие слова.

— У нас все может получиться, Мона. Если мы постараемся.

Она посмотрела на меня, ее глаза блеснули. Хотела что-то сказать, но в последний момент передумала. Просто поднялась и начала одеваться. Я наблюдал за ней.

— Одеяло я оставлю здесь. Отель переживет. Меня могут не понять, если я появлюсь в холле с одеялом. — Она встретилась со мной взглядом. — Мне пора. Действительно, пора. Я… я свяжусь с тобой. Уж не знаю, как, но свяжусь. А сейчас мне надо возвращаться к Кейту. Я же его жена. Миссис Эл. Кейт Брассар.

Я не отреагировал на ее слова. Потому что наблюдал, как она уходит, покачивая бедрами. Наблюдал и думал о ней, думал о себе, о том, что уже произошло между нами и что еще могло произойти.

Она подходила к Набережной, когда меня словно громом поразило. Я понял, что она мне сказала на прощание.

На вокзале я украл чемоданы ее мужа.

Л. Кейта Брассара.

Я складывал одеяло, пока оно не превратилось в маленький пуфик площадью в два квадратных фута. Сел на него и уставился на океан. Мне хотелось броситься в воду и плыть, плыть, плыть, пока Атлантик-Сити не пропадет из виду.

Он бизнесмен. Контора у него в центре, на Чамберс-стрит. Я даже не знаю, чем он занимается.

Она уже в отеле, поднимается на лифте к своему номеру. Интересно, где ее номер? Может, на том же этаже, что и мой?

На работу он ходит несколько раз в неделю. О бизнесе не говорит, деловых бумаг домой не приносит. По его словам, он что-то покупает и что-то продает. Это все, что мне известно.

Мне оставалось только гадать, сказал он ей об украденных чемоданах или нет. А вот в том, что о героине она ничего не знает, я не сомневался. Поэтому кража чемоданов не могла произвести на нее особого впечатления. Человек, который купил ей соболиную и горностаевую шубы и палантин из шиншиллы, безусловно, мог заделать брешь, прорубленную кражей в его гардеробе, безо всякого ущерба для семейного бюджета. Человек, живущий в роскоши Чешир-Пойнт, мог приобрести несколько новых костюмов и с десяток комплектов нижнего белья.

Я думал о нем, думал о ней, думал о себе. Подбиралась компания уникумов. Л. Кейт Брассар — импортер-экспортер, приторговывающий героином, прикрывающийся красавицей-женой и роскошным особняком. Мона Брассар, от одного взгляда на которую у меня перехватывало дыхание. Она хотела меня и она хотела деньги, а я не знал, как дать ей и первое, и второе.

И, наконец, Джо Марлин. Так звали меня до того, как я представлялся Дэвидом Гэвилэном, Леонардом Е. Блейком и десятками других имен и фамилий. Имеет ли имя значение? Никакого.

Но по какой-то причине мне хотелось, чтобы она звала меня Джо.

Мы были очаровашками, Дэйв, Ленни и я. У нас был белый порошок и мы только что поимели сладкую женщину. Никто и ничто нас не связывало. У нас было все, кроме будущего.

Я выкурил сигарету и швырнул окурок в океан. Затем спрятал одеяло за опорой причала и зашагал к набережной.

В номере взял трубку и попросил бюро обслуживания принести мне бутылку «Джека Дэниелса», ведерко со льдом и стакан. Потом уселся в кресло и стал ждать, что будет дальше. Кондиционер работал на полную мощность, поэтому номер медленно, но верно превращался в холодильник.

В дверь постучали. Вошел коридорный, шустрый молодой человек, глаза которого ничего не упускали. Он поставил на комод бутылку бурбона и ведерко со льдом, потом дал мне счет. Я его подписал, дал доллар на чай.

— Благодарю, — улыбнулся он. — Если вам что-то нужно, только скажите. Меня зовут Ралф.

Он ушел, а я принялся за бурбон и начал искать ответы на свои вопросы.

Я не мог стать счастливым обладателем как Моны, так и денег, никак не мог. Я пил бурбон, думал об этом, и всякий раз приходил к одному и тому же неутешительному выводу. Если и существовало решение стоящей передо мной задачи, найти его я не мог.

Бутылка наполовину опустела, когда в конце темного тоннеля, наконец, забрезжил свет.

Брассар мог умереть.

Мысль эта так перепугала меня, что я дважды глотнул бурбон прямо из бутылки. Затем разделся, залез в постель и мгновенно отключился. Может, потому, что много выпил. Не знаю. А может, заснул, потому что боялся бодрствовать.

Стук в дверь разбудил меня, и сон растаял, как дым. Я осторожно приоткрыл глаз. Похмелья не было, я чувствовал себя прекрасно.

Стук повторился.