— Идите играть, у нас людей не хватает, — предложила Женя.

— Нам не до игры! — ответил Андрей.

— У нас тайна, — добавила Лена.

Джонни, пыхтя, подошел к Компанейцу: всякие тайны интересовали его, как ничто больше.

— Мы не можем ее выдать, если вы не поклянетесь на крови, — горько вздохнул Андрей.

— Ай, на крови! — вскрикнула Женя. — Где же вы ее возьмете?

Андрей посмотрел на нее с презрением, сплюнул, махнул рукой и ничего не сказал.

— Кровь должен дать каждый, — ответила Лена, — таков устав Корнваллийских Палачей.

— Мы пойдем, — сказал Андрей, — прощайте! Вы нас больше не увидите.

Виктор побледнел. Ему совсем не хотелось расставаться с Андреем и Леной.

— А если мы поклянемся, — сказал он дрожащим от волнения голосом, — тогда вы откроете свою тайну?

— Откроем? — спросил у сестры Андрей.

— Пожалуй! — решила Лена.

Наступило молчание. Солнце уползло за огненную черту горизонта. С реки доносились крики и смех.

— Вот что, — прервал молчание Джонни, — пойдемте к нам в беседку. Я знаю, как открыть заднюю калитку. Адвокат у вас, а отец дрыхнет.

Ребята дошли до реки, повернули вдоль забора, который окружал дом и сад адвоката, спустились в овраг, заросший кустами и густым лопухом, и остановились у калитки. Джонни поковырял в замке гвоздем — калитка открылась. Ребята вошли в мрачный, запущенный сад.

Никто не помнил, когда и кто посадил здесь, по берегу Кны, яблони, груши, вишни и малину. Купец Кузнецов купил дом вместе с садом. Несколько раз он пытался привести сад в порядок, но сентиментальная купеческая жена находила, что «так лучше». Она решила завести у себя аристократический «шарм», а «шарма» без запущенного сада не представляла.

Никто никогда не собирал в саду фруктов и ягод, кроме разве адвокатских друзей, живших в беседке в черные годы, — никто не очищал сада. С каждым годом заросли становились все гуще и гуще. Деревья сплетались, их валили ураганы и ливни, они гибли, на смену им шла дикая частая поросль, птицы полюбили этот зеленый уголок Крапива, лопухи были в этом саду необыкновенно мощными, они тянулись к солнцу, заглушая малинник и побеги фруктовых деревьев.

Ребята обошли пруд. Лягушки надрывались, стараясь перекричать друг друга. Мимо каменных плит, обломков статуй, мимо перекошенных, уродливых деревьев ребята двигались к беседке. Солнце село. В саду стало свежо.

Наконец ребята разыскали беседку. Джонни открыл дверь и зажег свечку. Беседка была разделена на две половины. В первой стояли столы, стулья, покривившийся набок шкафчик. В углу белели кирпичи развалившейся печурки.

— А там — койки. — Джонни махнул рукой в другую комнату. — Отец говорит, что тут темные люди жили, бунтовщики.

Андрей вынул кинжал и взял кинжалы у Джонни и Виктора. Скрестив кинжалы на столе, Андрей сказал:

— Нам нужна священная клятва на крови и огне. Кто даст кровь?

Все молчали.

— Трусы! — отчетливо шепнула Лена.

Виктор взял со стола кинжал, накалил острый кончик на пламени свечи и уколол руку выше ладони. На скрещенные лезвия упала капля крови. К столу на смену Хованю подошел Джонни. Он проделывал всю церемонию медленно, торжественно, надуваясь и пыхтя.

Женя с глазами, полными слез, наблюдала эту ка тину.

— Клянитесь! — сказал Андрей, откидывая назад рыжие волосы. — Клянитесь, что никому не откроете нашей тайны.

— Клянитесь именем Корнваллийских Палачей! — сказала Лена.

Она стояла около свечи. Пламя бросало неровные отсветы на эту небольшую, ладно сложенную девочку.

После того, как все приняли клятву, Андрей рассказал, что вчера он захотел покурить, пробрался в сарай, где было сложено сено, чуть не поджег его, и отец… — Тут Андрей замялся.

— Одним словом, вздрючил, — разъяснил Джонни. Он всегда отличался бестактностью.

Виктор, стоявший около Андрея, заметил, как тот густо покраснел.

— Ну, я и решил убежать в Америку, — глухо сказал рыжий Андрей.

— А я вместе с ним, — прибавила Лена. — Пускай не дерется. Тоже еще…

Кто хочет идти с нами? — спросил Андрей.

Женя заревела. Уткнувшись в спину Лены, она трясла головой, что-то силилась сказать, но захлебывалась слезами.

— Я не могу, — сказал Виктор. — Я не могу ехать с вами. Надо сказать папе, а он не отпустит. Врать я не имею права — я ж бойскаут.

— Плевать мне на бойскаутов, — решительно заявил Джонни. — Я подумаю и завтра скажу.