— Но, господин генерал-полковник, подумайте о последствиях!

И тут снова вмешался Шмидт. Наконец-то настал момент, когда он мог бросить на стол карту, которую приберегал для рокового мига.

— «Генерал-полковник», сказали вы? Здесь нет такого!

Паулюс остановил на Шмидте непонимающий взгляд.

Адам пожал плечами. Стало очень тихо в комнате и приемной, где собралось порядочно военного народа.

— Позвольте… — начал было командующий.

— Извините, я прерву вас, — с напыщенной торжественностью и очень громко начал Шмидт, очевидно, для того, чтобы его услышали толпившиеся в приемной. — Господин командующий, фюрер прислал радиограмму с приказом о присвоении вам звания генерал-фельдмаршала германской армии. Я не хотел беспокоить вас этим сообщением раньше — вы спали. А теперь рад первым поздравить вас со столь высоким званием. Надеюсь, оно послужит самой надежной охраной вашей личности и всех тех, кто под вашим командованием сражался в этой крепости на Волге.

Генерал-полковник, ожидавший чего угодно, только не этого, сурово молчал.

Адам пожал его руку, свисавшую безжизненно, как безжизненными были глаза новоиспеченного фельдмаршала, обращенные куда-то в неведомое. Хайн вытянулся и отдал шефу честь. Прочие немецкие офицеры сделали то же.

— Это я принял радиограмму, — сказал Эберт.

— Разрешите, господин фельдмаршал? — робко сказал Хайн. — Я умоляю вас сказать русским, что Эберт радист, просто радист и самый безобидный человек в армии.

Фельдмаршал усмехнулся, остальные рассмеялись.

— Какое бы звание ни носил командующий шестой армией, — сказал русский генерал, — его жизнь и безопасность гарантирует наша армия.

«Добрым подарком отметил фюрер мое падение!» — с горечью и отвращением думалось Паулюсу.

Если бы вчера мне сказали, что сегодня я буду фельдмаршалом, а через считанные часы попаду в плен, — заговорил он, переборов гнев, — я бы сказал: это бывает только в театре. Ну, радуйтесь, Шмидт. Ваша жизнь в безопасности. Ведь вы так хлопотали об этом. Но зачем она нужна вам, ваша жизнь? Ну, хорошо. — Фельдмаршал обернулся к русскому генералу. — Я готов следовать за вами. Куда повезут нас теперь и готова ли клетка для меня?

— Клетка? — не понял генерал. — Какая клетка?

— Я пошутил, — смеясь, ответил фельдмаршал. — Итак, куда меня повезут и кого мне можно взять с собой?

— Сначала вы поедете с нами к командующему шестьдесят четвертой армией. Затем вас направят к командующему Донским фронтом.

Шмидт чуть не подпрыгнул. Теперь ясно — пыток не будет.

— Кого я могу взять с собой? — осведомился фельдмаршал.

— Вы можете взять с собой начальника штаба армии, адъютанта и вообще кого пожелаете.

Как ни отвратительна была фельдмаршалу компания Шмидта, он кивнул в знак согласия, но лишь Хайн заметил недовольную гримасу на его лице.

Хайн понял фразу командующего, обращенную к Шмидту по поводу того, зачем тому нужна его жизнь… Хайн про себя завершил ее: «Ведь теперь, сукин сын, тебе некому будет строчить свои доносы…»

Хайну очень хотелось, чтобы Шмидт был включен в группу, оставшуюся при фельдмаршале. «Уж я попорчу в плену настроение этой гадине, если фельдмаршал возьмет меня с собой, — злорадно размышлял Хайн. — Уж там, гнусная падаль, ты ответишь за все: и за девчонку из Ганновера, растленную тобой, и за гуся, и за штрафную роту, и за твои доносы…»

Он бросил шефу умоляющий взгляд. Тот кивнул:

— Я бы хотел иметь с собой, кроме начальника штаба и адъютанта, господин генерал, врача и ординарца Хайна. Вот этого медвежонка. — Паулюс ласково посмотрел на сиявшего Хайна.

Генерал кивнул. Когда вопрос о Хайне был улажен, фельдмаршал снова обратился к русскому генералу:

— Не хотите ли позавтракать со мной?

— Спасибо, я сыт. Впрочем, ладно. Не каждый день приходится завтракать с фельдмаршалами, которых берешь в плен.

Хайн принес завтрак: четыре кусочка суррогатного черного хлеба, тускло намазанных маргарином, и еще четыре — с тонкими ломтиками конины. В двух крохотных чашках дымился суррогатный кофе.

— Ну, — замахал руками русский генерал, — это не для меня. Отдайте, господин фельдмаршал, мою долю ординарцу.

Адам пошарил в карманах, сигарет не было. Переводчик, советский офицер, вынул портсигар, щелкнул им, предложил Адаму сигарету.

Русский генерал взглянул на часы:

— Господин генерал-фельдмаршал, мне пора к генералу Роске.

— Да, да, там уже все готово! — подхватил Шмидт с невиданным оживлением. — Приказы напечатаны, их уже развозят по дивизиям. Вы можете принимать оружие у наших частей.

— Думаю, вам хватит часа на сборы, господин генерал-фельдмаршал?

— Разумеется, разумеется, — снова заспешил Шмидт: ему не хотелось оставаться здесь ни минуты. Скорее под охрану русского командующего, скорее в штаб фронта.