Возможно, алкоголь ей поможет. А если не он, то несколько минут тишины, когда можно вытряхнуть все из головы.

Актриса толкнула дверь обеими руками и вошла в темное помещение. Здесь было пусто, ни музыки, ни всполохов света, как несколько часов назад. Стулья подняты на столы. Из освещения лишь несколько лампочек над баром.

Боже, этот клуб навевал большую депрессию, чем ей казалось. Днем все убогие и грязные события прошлой ночи выглядели в истинном свете: несчастные, неудовлетворенные люди надеются, что кто-то другой восполнит пустоту.

И она сама такая же? Несчастная? Неудовлетворенная? Да. Именно так Эйвери чувствовала себя долгое время. Неужели она согласилась приехать сюда с Кейдом, потому что втайне надеялась, что он восполнит ее пустоту? Ей не хотелось признавать это, но боль в животе подтверждала, что именно так все и обстоит. Даже если сейчас Эва знала, что это ребячество и фантазия.

Из открытой двери кухни позади барной стойки послышался звон стекла, и она вспомнила, зачем в первую очередь пришла сюда. Подойдя к бару, забралась на один из стульев и дождалась, пока из-за угла покажется Рамон. При виде ее его темные глаза загорелись, на лице появилась широкая улыбка, обнажая ровные белые зубы.

– Вы вернулись. Снаружи уже слишком жарко?

– Не совсем.

Знакомое лицо немного ослабило внутреннее напряжение.

– Я просто устала от людей.

Рамон усмехнулся:

– Эй, я знаю, о чем вы говорите. Как насчет ромового коктейля? Я делаю лучший на весь остров.

Сейчас ее устроил бы любой коктейль.

– Конечно.

Смешивая напиток, Рамон бросил на нее любопытный взгляд:

– Как вы себя чувствуйте? Вы выглядели немного навеселе, когда уходили отсюда прошлой ночью.

Слово «навеселе» и вполовину не описывало ситуацию. От воспоминаний о заднем помещении, о том, что она видела и могла сделать, если бы Кейду не хватило здравого смысла ее увести, щеки Эйвери запылали. Она взяла напиток, который Рамон поставил на черную салфетку, и сделала долгий глоток. Фруктовый сок, смешанный с доброй порцией хорошего рома [4] (1), скользнул в горло и согрел желудок.

– М-м, как вкусно.

– Наше особое блюдо.

– Как вы справляетесь с этим? С работой в таком месте? Вас это не пугает?

Он хмыкнул и насухо вытер стакан:

– Не так уж плохо. Большинство людей здесь безвредны. Просто ищут развлечений.

– Они фальшивы.

Он убрал стакан с барной стойки и рассмеялся:

– Что стряслось? Поцапались со своим мужчиной?

Эйвери вздохнула, сделала еще один долгий глоток и потерла ноющий лоб. Алкоголь помогал, но слабо.

– На самом деле это была не ссора. И он не мой мужчина. По крайней мере, уже не мой. Думаю, мы так же фальшивы, как и все остальные здесь.

– Эй. – Рамон вытер еще один стакан. – Искушение может разрушить некоторые отношения. Это место не для всех.

Телефон Эйвери зазвонил, она достала аппарат из кармана платья. Если это Кейд, она не хочет с ним говорить.

Актриса взглянула на экран. При виде высветившегося имени она испытала облегчение: Лорен Кауффман.

Эйвери жестом попросила Рамона замолчать:

– Простите. Я должна ответить.

Он кивнул и исчез в кухне. Оставшись в одиночестве, Эйвери поднесла трубку к уху и сказала:

– Ты не представляешь, как я рада слышать твой голос.

– Все так плохо? – спросила Лорен.

Эйвери подружилась с Лорен, когда купила дом по соседству с ней на берегу Бискейнского залива [5] . Актриса не могла проводить во Флориде столько времени, сколько хотела, но бывая там, любила потусоваться с подругой.

– Можно и так сказать. Здесь Кейд.

– Полагаю, это означает, что вы двое не ладите.

Отсутствие удивления в голосе Лорен заставило Эйвери мгновенно насторожиться.

– Погоди. Ты знала, что Кейд Блэквел работает в «Эгиде»?

– Конечно, знала. Почему, по-твоему, я тебя туда отправила? Эйвери, каждый, кто знает тебя по-

настоящему, понимает: ты несчастна, потому что так и не разобралась в своих чувствах к нему. Так что, да. Я послала тебя в «Эгиду», чтобы тебе пришлось этим заняться. Что случилось?

Тяжело злиться на подругу, которая принимает так близко к сердцу твои проблемы. Хотя сейчас Эйвери совершенно не испытывала восторга от методов Лорен. Она вновь уронила голову на руку и потерла пульсирующий висок.