Шрифт:
Кому война – горе, а кому и мать родная.
Самсоныч оборачивается к перепуганному капралу, вылитому, ну, тому… Манит пальцем растерянных ополченцев, не знающих что, куда и как теперь, и потому легко согласных с любой силой. Самсоныч – кулак, защитники – пальцы.
– Победа будет за нами! – обещает Самсоныч.
И ему верят.
Два дракона сплелись в небе хвостами, вросли в плоть клыками, когтями соединились. Один серый, лохматый, колтуны шерсти по самый гребень. Второй – гладкий, светло-розовый, но такой же агрессивный.
То не дождь с неба, то кровь брызжет из ран. Не ветер – взмахи крыльев.
А внизу, изгвазданные в драконьей лимфе, сцепились не на жизнь, но ради победы два боевых мага – грязный вшивый шаман и неряшливый толстячок в пыльном смокинге.
Кто кого?
Дома пылают, драконы рвут небо в клочья, василиск играет с местными в гляделки.
Генерал обезумел, ему все нипочем. Проголодался – требует обед: жаркое из людской печенки, запеканку из детских потрошков. На десерт фрукты, добытые лазутчиками в осажденном городе. Хрустит генерал яблоком, кашляет – поперек горла, да? – лицо синеет, но никто не спешит на помощь, офицеры переглядываются, понимая друг друга без слов. Все, конвульсии. И замечательно, надоел, сколько можно. Отступить бы, прекратить. Пусть шаман расстарается. Сейчас приказ состряпаем…
Шаман ухмыляется. Высматривает, на чью бы фуражку плюнуть.
Капрал вопит: «Рядовой, прекратите, не положено, не по уставу, под трибунал, на виселицу, и вообще, по закону военного времени…»
Бесполезно: Самсоныч неуправляем.
Он столько лет не был Оружием, почти забыл как это – убивать, жечь, насиловать… Когда-то – диплом с отличием Королевского военного училища! – он присягнул городу, поклялся хранить и защищать от внешних и внутренних врагов. Но шли годы, а врагов все не было, о древнем пророчестве забыли, давняя война превратилась в страничку учебника истории, в кусок дешевой бумаги, измаранный типографской краской. Самсоныч стал не нужен. Так зачем кормить дармоеда?
И вот теперь он – сила и мощь.
Он вбирает армию в себя, становится всем и всеми, он – одно целое и множество сразу. Он – война. Он – смерть.
Шаман тоже.
О боги войны!..
Ломая крыши зданий, с небес падают ящеры. Сцепка, двое. Огненное дыхание смрадно. И вдруг… Бледно-розовый дракон вырывается из крепких объятий, ноздри трепещут, он что-то чувствует, выделяя в общем угаре особый запах. Дракон, царапая когтями мостовую, ковыляет к изломанным деревьям, запыленным, обгоревшим…
Яблони.
Цвет, уничтоженный газовой атакой и огнеметчиками в резиновых шлем-масках.
Дракон рычит, выпускает из пасти струю пламени, не жаркого, но живительного. Уголь обращается корой – и вот на окрепших вновь стволах висят плоды. Дракон цепляет когтем яблоко, размалывает челюстями. Второе, третье… Сок стекает по морде. Ящер закатывает глаза от блаженства. Хвостом щелкает противника по морде – легко, игриво, мол, давай, не стесняйся.
Я угощаю.
Так должно быть.
Жизнь – штука загадочная: ты ешь, тебя едят. А иногда – цветут яблони, не жмет смокинг и просто приятно быть. Приятно пройтись по аллеям огромного парка, не понимая, как ты здесь очутился, что делаешь, почему в кулаке зажат окровавленный штык-трехгранник… А вокруг лица знакомые и уверенно чужие. А ты идешь себе, топ-топ-каблучки, и сворачиваешь, садишься под деревом. И – ой! – аккурат по макушке шлепает яблоко. Больно? Нет, что вы, просто смешно. Рядом растягивается на травке парень в серой униформе, погоны, хлястики, и ты даришь ему свой пятнистый цилиндр, он тебе – фуражку. Вы жуете яблоки и рассказываете похабные анекдоты.
Хорошо.
Так должно быть.
Старик. Гнилозубый доходяга: тронь – рассыплется костями. И зачем лазутчики притащили его из забытой богами резервации, окруженной ржавчиной когда-то неприступных стен? И как старикашка сумел вырваться из клетки? Неизвестно. Но теперь не уйдет. Некуда ему бежать. Но почему – почему?! – кажется, что он сам подставляет руки под кандалы, добровольно, мол, хорошего понемножку. И клыканы ластятся у мозолистых пяток, слюну пускают… Что он там шамкает? Яблочко просит?..
Пароходы, исторгая копоть и вращая колесами, спешат к горизонту. Ни облачка в небе, отличный солнечный денек.
Так должно быть.
А так было:
Самсоныч, юный, веснушчатый, в ателье робеет. Пахнет здесь… странно, но приятно. Смокинг. Без смокинга настоящему магу никак; спецодежда, понимать надо. В руках бывший курсант сжимает корочку диплома, свою гордость, надежду на будущее.
– Добрый день, молодой человек. Чем могу? – парнишка, приглаживая тонкую полоску усиков, вежливо улыбается.