Андрей оберегал меня от чужих притязаний, но не мог уберечь от собственных. Однажды он сделал попытку поцеловать меня. Честно признаюсь, было приятно осознавать, что я ему нравлюсь, чувствовать его взволнованное дыхание, смеяться от щекочущей бороды.

– Я не могу, Андрей. – В тот вечер я впервые обратилась к нему на «ты».

Надо отдать ему должное, он взял в себя в руки, глубоко вздохнул:

– Я подожду.

Я видела, как трудно ему было сдержать себя, но что я могла поделать?

Близился день открытия выставки. Выставлялись впервые собранные воедино работы давно умершего художника. Один известный писатель неожиданно упомянул его в одном из последних романов, и в стране проснулся интерес к его творчеству. Действительно, ранние работы художника были хороши, но особый интерес для публики был в картинах последних лет, в период, когда он полностью выжил из ума и его безумная фантазия выражалась на холсте мрачными и низменными сюжетами. Некоторые работы поражали фантасмагорической порнографией, отталкивали и пугали. Но именно это и вызывало восторг публики, важно прицокивающей языками. К сожалению, и Андрей разделял это восхищение.

– Тебе кажется это грязным? Ведь в этом наша сущность, родство с природой, а оно не может быть чистым, наши животные инстинкты руководят нашей же духовной жизнью. Разве не так?

В чем-то он прав, сегодня секс и любовь неразделяемые понятия, любовь даже стала отходить на второй план, если вообще еще не исчезла.

От грустных размышлений и «сладострастных» мечтаний оторвал меня тот, кто, будь он понастойчивее (например, как Андрей), то, возможно, добился бы того, чего... чего... Чего надо, того бы и добился!

– Слушаю тебя, Олег, – холодно проговорила я.

– Рима, очень важный разговор, конфиденциальный, надо встретиться.

Ни капельки эмоций! Хочешь встретиться, пусть даже по делу, – будь нежнее.

– Некогда мне, Олег, мы готовимся к выставке.

– Какой еще выставке? – Он думает, что в мире не существует проблем, кроме его собственных.

– Это неважно, я занята, позвони через пару дней, пока, – классная получилась фраза, без интонаций, на одной ноте, с умеренной порцией вредности. Сейчас будет уговаривать.

– А почему не приглашаешь? Или я не достоин? – удивился Олег.

– Тебе это интересно? Хорошо, пришлю пригласительный билет, – съязвила я.

– Приду с удовольствием, но встретиться нам нужно непременно сегодня.

Так, придется-таки встретиться. А то, глядишь, побежит жаловаться папе. Где? У него? Ни за что! Ему надо, пусть сам и приезжает. Ко мне? Наташа опять будет пялиться. В ресторане? Исключено. Ладно, пусть приезжает сюда, и черт с ней, с Наташей.

– Хорошо, приезжай в магазин, – вообще-то и Андрей обещал подъехать, показать афишу. Ну и что? У меня с ним только деловые отношения. Да какие бы они ни были, Олега это не касается.

Олег подъехал через пятнадцать минут.

– Рима, я рад, что у тебя все в порядке, – улыбнулся он.

– Олег, я тороплюсь, давай к делу.

– Ты кого-то ждешь? – нахмурился Олег.

Черт его подери!

– Нет, просто у меня много дел, – как можно спокойнее ответила я.

– Хорошо. Рима, я хочу заложить акции холдинга и получить под них кредит.

– Что надо подписать? – спросила я.

– Ты не понимаешь или притворяешься? – изумился Олег.

– Я знаю, ты глубоко порядочный, исключительно правильный и очень ценимый моим папой человек, – я говорила очень спокойно, почти без ехидства. – Надо, значит надо. Давай твои бумаги.

– Не язви. Подпиши и ничего не говори отцу, я потом ему все объясню.

Это что-то новенькое!

– Я правильно тебя поняла? – уточнила я. – Не говорить отцу?

– Правильно. Я хочу реализовать проект, который поможет холдингу решить все финансовые проблемы. Не хочу заранее волновать дядю Женю.

Они всегда меня используют в своих интригах, я это проходила. Дудки!

– Тогда ты должен все объяснить.

– Для этого я и приехал. Мы должники, акции многих предприятий заложены в разных банках. Причем долг нарастает ежедневно. Проблемы не разрешить обычными методами. Поэтому я решил купить банк.

Название банка повергло меня в шок. Крупнейший государственный банк, в его приобретении наверняка заинтересованы самые крупные личности в стране, если не сам Максим. Он в своем уме?

– Парадокс в том, – продолжал Олег, – что они хотят продать его чисто, по всем правилам, чтобы никто, особенно за рубежом, не обвинил наших чиновников в коррупции. Понимаешь?

Я кивнула, они приучили меня молчать, когда сами изрекают.

– И вот тогда я его и куплю, ведь они не готовы предложить высокую цену, потому что не ожидают конкурентов. Понимаешь?