Кроме того, пролив не тянется по прямой от Черного моря до Мраморного. Он поворачивает и изгибается, словно извилистая река. Поскольку уровень воды в Черном море выше, течение обычно идет из него в Мраморное (независимо от направления ветра). Из-за этих обстоятельств приходилось избегать увеличения скорости в глухих углах, где ветер мог неожиданно поменять направление. Приходится выбирать те места в проливе, где ветер и течение не представляют опасности и не создают препятствий.

Такой уровень мореходного искусства не был чем-то сложным для выдающихся моряков, какими были генуэзцы и венецианцы. Они входили в Босфор с той же легкостью, с какой бросали якорь у причала в Константинополе. Но теперь все изменилось. В самом узком месте пролива, где его ширина составляла всего шестьсот метров, придется избегать пушечного огня с обоих берегов. Мысль о том, чтобы заплатить своей жизнью за торговлю с язычниками, оказалась не слишком-то радостной.

— Поднимите желтый флаг, — смеясь, проговорил один из генуэзских торговцев. — Тогда они точно не остановят нас.

Все присутствующие, включая Тедальди, расхохотались, но их веселья хватило ненадолго. Желтый флаг был символом, принятым всеми государствами. Он означал, что на борту находятся больные чумой.

Этот трюк мог бы сработать для одного корабля, но, разумеется, нельзя было всем плыть через Босфор под желтыми флагами. Решение, к которому пришли европейские купцы, оказалось следующим: не ходить больше группами, как они привыкли, а держать определенную дистанцию, чтобы избежать пушечного огня, проплыв пролив на полной скорости.

Наконец венецианское торговое судно, на борту которого находился Тедальди, вошло в Босфор.

Напряжение, охватившее всех на трехмачтовой галере, передалось и Тедальди, стоявшему в тени корабельного мостика. Чтобы показать свой характер, моряки подняли флаг Венецианской республики со львом Святого Марка, вышитым золотой нитью на алом фоне. Три стакселя наполнились северным ветром, но не колыхались из стороны в сторону, что свидетельствовало о мастерстве рулевого. Гребцы тоже приноровили свои движения к сильному ветру, делая медленные широкие гребки. Они явно были напряжены и сосредоточены. Хотя звук боцманской дудки, который помогал им держать ритм, затерялся в свисте ветра, более двух сотен гребцов умудрялись двигаться абсолютно синхронно.

Пройдя треть пролива, моряки увидели высоко на вершинах холмов генуэзский замок. Они миновали крутой поворот вдоль азиатского берега и, пройдя еще примерно треть пути, разглядели круглую башню, поднимавшуюся высоко в небо. На вершине башни был поднят красный флаг с белым турецким полумесяцем. Без сомнения, это была крепость Румелихисар.

Подойдя ближе, они увидели крепостные стены, тянувшиеся вдоль берега. Затем показалась еще одна башня, высившаяся там, где кончалась стена. Моряки услышали, как одна из пушек дала холостой выстрел: это был приказ подойти к берегу и остановиться. Разумеется, венецианский корабль не изменил своего направления ни на дюйм. Когда судно обогнуло еще один поворот, захватывающая дух панорама крепости Румелихисар целиком открылась взорам моряков.

Это была крепость в западном стиле, имевшая форму перевернутого треугольника. Ее стены шли в обе стороны от центральной башни, стоявшей на берегу, доходя до двух других высоких башен. Крепость оказалась больше, чем они воображали, она угрожающе нависала над берегом. Но суда не могли миновать ее, пройдя ближе к азиатской стороне. Ведь там находилась Анадолухисар — не такая большая, но не менее опасная.

Прошло несколько минут. Затем пушечное ядро, выпущенное с центральной башни, упало в море, выбросив столб воды. На корабле венецианцев не было пушки, чтобы выстрелить в ответ. Но даже окажись у них орудие, было бы сложно целиться в берег с движущегося судна.

Арбалетчики, непременно входившие в команду каждого торгового судна, тоже не двигались. Хотя они видели турецких солдат, стрелявших из орудия у основания центральной башни, те находились вне досягаемости выстрелов из арбалетов.

Все, что можно было пытаться сделать в этот момент, — это удирать. Капитан Коко сердито закричал: все руки на борту должны были работать сообща ради одной-единственной цели — как можно быстрее уйти на юг.

Обойдя следующий поворот, моряки почувствовали, что наконец-то могут вздохнуть спокойно. Крепость позади них все еще была в пределах видимости, но они оказались уже вне досягаемости пушечных выстрелов. А вот корабль их партнера, несколько отставший от первого, едва не перевернуло волной, поднятой пушечным ядром, которое почти попало в цель.

Сердца моряков дрогнули от страха за товарищей. Но благодаря выдающемуся мастерству рулевого судну вскоре удалось выправить крен. А затем, словно мираж в необыкновенно туманном небе осеннего утра, на горизонте возник город Константинополь. Венецианцы ощутили несказанное облегчение. Гребцы, поняв, что опасность миновала, налегли на весла.

Но Тедальди чувствовал, как его охватило неприятное ощущение, нечто вроде внезапной судороги. Он продолжал смотреть на турецкий флаг, превратившийся в далекую красную точку, пока полностью не исчез из виду.

Путешествие кардинала Исидора из Европы в Константинополь в отличие от плавания Николо и Тревизано заняло куда больше одного месяца. Хотя 20 мая он отправился из порта Чивитавеккья, находившегося в Папской области, кардинал прибыл на место лишь пять месяцев спустя — 26 октября. Он совершал свое путешествие в Константинополь на парусном корабле, который в отличие от галер, почти не зависевших от направления и силы ветра, в штиль не мог даже сдвинуться с места. Кроме того, по пути Исидору нужно было вербовать солдат.